Милый мой волшебник
Шрифт:
Музыкант волнующимися руками вынул телефон и продиктовал номер, глядя желтым безумным глазом, как Нестор заносит его в телефонную книгу.
Нестор повернулся к выходу, как вдруг музыкант подскочил и схватил одной рукой Нестора за свитер.
Нестор изумленно рванулся – свитер треснул. Но музыкант тут протянул руки к горлу и завизжал:
– Ты... ты все видел!!!
– Ты чего? Чего ты?
Нестор перехватил его руки, отпихнул от себя что есть силы, и музыкант, не удержав равновесия, рухнул рядом с большим креслом, как куль с мукой.
Увидев поверженного противника,
– Попробуй теперь двинуться, мерзавец! Ничего я не видел, ясно?! Ясно?! Не видел ничего!
Музыкант застонал, как-то по - бабьи заплакал.
Нестор взял груду денег, небрежно посмотрел и швырнул обратно.
– Что здесь происходит?
От резкого вопроса Нестор повернул голову.
У дверей появились два прекрасных зеленых глаза молодой женщины, которую Нестор так удачно назвал Валентиной.
Валентина подошла ближе, глядя в лицо Нестору, как будто открывая его для себя впервые.
Потом она посмотрела на съежившегося музыканта и на деньги.
– Так вот оно что! Нашими деньгами свои долги покрываешь! А мою долю зажал!
– Нет, Валентайн, нет!
– замычал музыкант.
– Дрянь!
Нестор спокойно смотрел в прекрасные глаза Валентины.
Он придвинул ближе чемодан.
– Вот они. Берите, пока не поздно. Берите...
Валентина не отрываясь, пристально смотрела в его глаза. Она словно чувствовала необычную ауру этого необыкновенного человека. Такого она в своей жизни еще не встречала.
***
Через десять минут они мчались на вызванном такси. Над городом висела синяя ласковая ночь.
– Я не хочу домой. Поедемте к вам, - сказала Валентина, положив руку на его ладонь.
– Но... У меня может быть не прибрано. Да и живу я скромно. Скромно живу...
– взволнованным голосом сказал Нестор.
Валентина усмехнулась:
– О, не волнуйтесь, это не имеет ровно никакого значения.
До жилища Нестора нужно было еще идти пешком минут десять. Ветер, гуляя по лазоревому ночному городу, вытряхнул изумруды серебряных звезд. Пахло влажной пылью и липами. В бирюзовых сумерках горели огни рекламы, редкие фонари. Тихо шептались деревья под струями ветра. Откуда-то доносилась веселая музыка.
Валентина шла и говорила почти бесконечно о своих проблемах и жизненных невзгодах. А Нестор шел и любовался ею, вслушиваясь в легкую хрипотцу ее голоса.
Наконец Валентина спросила:
– Так вы что - с Петра пришли должок получить?
Нестор усмехнулся:
– Да, что-то вроде этого...
Он сам удивлялся откуда-то появившейся храбрости и вольготности.
Валентина взглянула на него пристально, и серебряные звезды отражались в темном космосе ее глаз.
– Спасибо, вы меня выручили, а то я совсем на мели... А вы храбрый. Настоящий рыцарь!
И она провела ладонью по щеке Нестора.
Тот мягко взял ее руку, поцеловал ее, а потом притянул ее лицо и долго целовал в вишневые губы, погружаясь в них, как в бездну.
С трудом оторвавшись друг от друга, они пошли по переулку, по треснувшему асфальту, из-под которого торчала
Перед приземистым продолговатым домом висел единственный фонарь, рассеивающий желтый свет. Нестор оглянулся, чтобы посмотреть на ее лицо. Оно было слегка удивленным.
Когда Нестор повел ее за собою в свое подвальное помещение с полутемными узкими окошками, ей показалось, что она спускается в бездну, в какие-то дантовы круги ада.
– Вы живете здесь, как отшельник? – спросила она.
– Послушайте, а кто вы, таинственный незнакомец?
– Я кукольник. Точнее – кукольный мастер, - гордо заявил Нестор.
Валентина не без робости входила в темное полуподвальное жилище Нестора. Пахло здесь клеем, краской и деревом, старым тряпьем и мышами.
Из полумрака неяркий свет выкрадывал кукольные лица на полках и отдельные части – ноги, руки, головы.
– И как же вы здесь один живете? – спросила Валентина, и тут же вскрикнула, внезапно увидев Жорфе.
– Не беспокойтесь, это мой помощник. Шимпанзеноид, – полушутя промолвил Нестор.
– Он нем, как рыба и выполняет все приказы... Помощник...
Жорфе стоял с лампадой в руке.
– Жорфе, ты что, экономишь? Не чуди, зажги нормальный свет, – распорядился Нестор. Вспыхнул красноватый свет, осветивший всю мастерскую.
Валентина долго ходила и рассматривала куклы, пока Нестор разжигал камин, а Жорфе подогревал пиццу и грел глинтвейн.
– Боже мой... Какие они тут у вас все разные...
Нестор был в восхищении и тут же принялся рассказывать.
– Тут у меня разные модели. Есть куклы из дерева, есть тряпичные, есть также из полимерной глины, из капрона, из пластика, из винила! Разные модели!
– Даже так! – Валентина была в восхищении.
– А вот эти пупсы – как живые! Производят впечатление!
Нестор предложил даме кресло, а сам сел на диван, переломившись, как циркуль, точно сам был куклой.
– Знаете, Валя, теперь многие люди коллекционируют кукол, я, конечно, выполняю и частные заказы. Кто собирает Барби или плюшевых медведей, а кто - именно этих кукол - реборн. Это сейчас модно. Лица у этих младенцев – как у настоящих, да и тела тоже. Более реалистичную игрушку во всем мире вы не найдете. Это самая реалистичная!
– Слушайте, а как они изготавливаются? Из силикона?
Тут уж Нестор сел на своего любимого конька. Он старался всеми силами произвести впечатление на женщину.
– Каждая кукла реборн уникальна! У нее даже дата рождения и паспорт есть. Уникальна каждая!
– Из чего все начинается?
– Ну, как, с чего? С заготовки - молда.
– Что это? – недоуменно спросила Валентина.
– Молдом называется набор из головы, рук и ног. А также и тело, конечно, набитое наполнителями чтобы придать кукле нужный вес. Потом делаются прорези для носа и глаз, и начинается самая сложная работа – роспись красками. Настоящий мастер, как правило, наносит неповторимый рисунок кожи живого ребенка: вены, капилляры, мраморность, пятнышки и так далее. Потом, зачастую, заготовку покрывают лаком... Он придает коже эту... ну, некоторую шершавость и добавляет реалистичности...