Милый пленник
Шрифт:
— Джеймс, иди ко мне, — прошептала Кэролайн.
Его не нужно было просить дважды. С ловкостью кошки он перелез с ветки на окно ее комнаты. Кэролайн крепко обняла его, и их губы встретились.
Здесь, под покровом ночи, они смогут слиться воедино.
Первые лучи солнца осветили небо. «Скоро рассвет», — подумала Кэролайн. Лежа рядом с Джеймсом, она слушала, как бьется его сердце. Нежно поцеловав кончики ее пальцев, он еще крепче прижал ее к себе.
— Тебе нужно уходить, — сказала она.
— Кэролайн…
— Прошу,
Подняв голову, он посмотрел на нее, а потом осторожно убрал волосы с ее лица.
— Если бы я когда-нибудь смог назвать тебя своей женой, я бы каждый день благодарил Бога за это счастье. Кэролайн, я еще никому не признавался в любви, но тебе скажу: я люблю тебя.
Кэролайн крепко обняла его, обхватив руками за шею. Ей хотелось запомнить запах его кожи, биение его сердца, то, как его тело прикасалось к ее телу.
— Я не смогу жить без тебя, — прошептала она, уткнувшись в его шею. — Мне хочется, чтобы время остановилось и эта минута длилась целую вечность.
— Мы можем убежать. Ты поедешь со мной?
Кэролайн покачала головой.
— Нет, я не могу.
Ей показалось, что Джеймс хотел что-то сказать, но потом передумал. Молча поднявшись с кровати, он начал одеваться. Кэролайн перекатилась на ту половину кровати, на которой лежал Джеймс. Постель хранила тепло его тела.
Кэролайн понимала, что они больше никогда не будут вместе. Она вдруг представила, какой пустой и безрадостной будет ее жизнь без него. Однако она ни о чем не сожалела. Она никогда не пожалеет о том, что полюбила Джеймса Феррингтона.
Через минуту она почувствовала, как матрас прогнулся под тяжестью его тела. Джеймс опустился на кровать возле нее. Кэролайн села и, прижав простыню к своему обнаженному телу, посмотрела на него.
Он улыбнулся ей такой пронзительно-нежной улыбкой, что у нее защемило сердце.
— Мне всегда нравилось, как ты улыбаешься, — сказала она, проведя кончиками пальцев по его губам.
— Я хочу еще раз обнять тебя, дорогая.
Она бросилась к нему и обняла его так крепко, словно хотела навсегда оставить его возле себя. А потом оттолкнула, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы.
Тяжело вздохнув, Джеймс сказал:
— Если я когда-нибудь тебе понадоблюсь, дай мне знать — я моментально примчусь. Пообещай, что выполнишь мою просьбу.
Кэролайн не могла ответить ему. Она вообще не могла говорить, потому что пыталась сдержать слезы, и просто кивнула в ответ.
— Спокойной ночи, любовь моя, — прошептал он и, обхватив рукой ее голову, быстро поцеловал, а потом, поднявшись с кровати, подошел к окну.
Быстро взобравшись на подоконник, Джеймс перелез на огромную ветку вяза. Буквально через минуту Кэролайн услышала, как он спрыгнул на землю и быстро пробежал через двор. Потом тихо скрипнула калитка и… стало тихо.
Кэролайн легла на кровать, с головой укрывшись одеялом.
— Никаких сожалений, — прошептала она.
И слезы наконец хлынули из ее глаз.
В соседней
Слушая тихие вздохи и приглушенные всхлипывания, Минерва понимала, что через несколько часов Кэролайн выйдет к завтраку и как всегда будет невозмутимой и спокойной. Она никогда не признается при свете дня в том, что ее сердце разбито.
«Необходимо что-нибудь сделать. Мы должны помешать Феррингтону жениться на дочери графини Лэвенхем», — подумала Минерва. Она уже не сомневалась в том, что Джеймс любит Кэролайн. Мужчина говорит с такой искренностью и нежностью, только когда он понимает, что теряет свою возлюбленную.
Именно это она и сказала леди Мэри, Шарлотте и Виолетте, встретившись с ними утром и пересказав им ночной разговор влюбленной пары.
— Кэролайн права. Им нельзя бежать из Лондона. Это им не поможет, — произнесла Виолетта, прикладывая платок к влажным от слез глазам.
— Но что же мы можем сделать? — спросила леди Мэри.
— Не вы, а я, — поправила ее Минерва. — В этом деле только я смогу помочь. Шарлотта, можно взять твой экипаж?
— Конечно, cherie. Я дам тебе экипаж, но только после того, как ты расскажешь, что задумала.
— Я, дорогие мои, собираюсь нанести визит особе, которая может остановить весь этот фарс, именуемый женитьбой Джеймса Феррингтона.
— Кто же это? — поинтересовалась Виолетта.
— Графиня Лэвенхем, — ответила Минерва, надевая перчатки.
Глава 17
Граф и графиня Лэвенхемы жили в роскошном дворце, располагавшемся в одном из самых старых и наиболее престижных районов Лондона.
Минерва рассматривала изящные перила лестницы, высокий потолок, расписанный фресками, на которых изображались лесные пейзажи, летающие херувимы и прочая сентиментальная чепуха. Судя по всему, краски на фресках были еще свежими. Минерва улыбнулась. В молодости Вера Форбс Стенбери не отличалась хорошим вкусом. Похоже, с годами ничего не изменилось.
К ней спустился дворецкий, одетый в какую-то странную ливрею из розового шелка.
— Леди Лэвенхем примет вас. Следуйте за мной, — сказал он.
Он не взял у Минервы ни шляпу, ни шаль. Этот слуга был таким же холодным и чопорным, как каменный фасад этого дворца. Его неучтивость не обидела Минерву. Ей не хотелось лебезить и заискивать ни перед Верой, ни перед ее невоспитанными слугами.
Следуя за дворецким сквозь лабиринт комнат и коридоров, Минерва обратила внимание на одну интересную особенность. Как только они покинули официальную часть дома и вошли в личные покои членов семейства Лэвенхемов, обстановка разительно изменилась. На полу здесь лежал старый, потертый ковер. Стены были покрашены довольно небрежно, а на тех местах, где когда-то висели картины, остались темные пятна четырехугольной формы.