Мимо кассы
Шрифт:
Эта размеренная гонка финишировала в аккуратном дворе многоэтажного дома с новехоньким фасадом. В отличие от городских улиц во дворе асфальт лежал прямо-таки образцово ровной серой плоскостью. Ни единой впадинки или бугорочка. Вдоль стен тянулись геометрически безупречные полосы бордюра, выложенные из белого камня, которые эффектно смотрелись на фоне покрытия. Казалось, что двор ожидает со дня на день прибытия президента России с сопровождающими лицами.
Устьянцев открыл ключом металлическую дверь подъезда и пригласил гостью войти. Лифт поднял их до шестого
Лариса стояла на пороге неизвестности, пока Устьянцев, позвякивая ключами, пытался открыть еще одну железную дверь, и думала: «А может быть, все-таки не стоит знакомиться с его личной жизнью?»
Но как только дверь распахнулась, сомнения и опасения исчезли, испарились как дым. «Была не была», — решила Лариса и шагнула внутрь с тем же чувством, с каким обычно погружаются в непривычно холодную воду жарким солнечным днем с раскаленного песчаного пляжа.
— Заходите, чувствуйте себя как дома, — гостеприимно произнес хозяин, включая свет в более чем просторной прихожей.
Поговорка «В тесноте, да не в обиде» не имела к этому жилищу никакого отношения. Стены прихожей были обшиты темным деревом. Дверные проемы наполовину прикрывали красные тяжелые плюшевые шторы. Это создавало атмосферу некоторой торжественности и официозности. Ну, ни дать ни взять — дом культуры.
Лариса проследовала дальше, в глубь квартиры, увлекаемая гостеприимным хозяином. Она оказалась в роскошной просторной комнате. Достаток и изобилие отличали эту квартиру от многих. На стенах висело множество картин. Вся комната была обставлена стилизованной под глубокую старину мебелью, хотя вполне вероятно, что это и в самом деле был антиквариат.
Через раскрытую дверь Лариса заметила, что и следующий зал представляет собой не менее обильное пиршество для глаз и души. Поймав ее любопытный взгляд, Устьянцев спросил с некоторой гордостью, но и достойной сдержанностью:
— Нравится?
Впрочем, ответа он и не ждал. Но Лариса, и сама имевшая красивый и комфортный дом, произнесла с интонацией простушки:
— Очень, очень нравится.
И сопроводила свое высказывание лучезарной улыбкой.
— Вы можете пройти и посмотреть, не стесняйтесь, — благосклонно предложил хозяин, сделав приглашающий жест.
— Как здесь интересно! У вас столько всего! — продолжила свою роль инженю Лариса.
Приятный шок от увиденного, однако, начал проходить, и она уже вполне владела собой.
Каждая из комнат была обставлена в строго выдержанном стиле. Кроме многочисленных картин здесь можно было найти и роскошную библиотеку, занимавшую стеллажи и шкафы, опоясывавшие почти целиком одну из комнат.
«Вот это генеральный директор акционерного общества! — подумала Лариса с изрядной долей зависти. — А мой Котов знай давит себе джин на кухне, и вообще духовно не растет». Впрочем, Евгению уже поздно было перевоспитываться — это Лариса понимала. К тому же мысли о муже были совершенно неуместны в свете того, зачем Лариса сюда пришла, и она тут же избавилась
И тут же ее посетила следующая мысль: «А чем таким занимается «Волжский берег», если его хозяин может позволить себе все это? Алмазы, нефть, торговля родиной?»
— Вино, коньяк? — отвлек Ларису от ее мыслей Устьянцев.
— Пожалуй, вино, — томно ответила она.
Хозяин подошел к бару, вынул оттуда бутылку мартини и два бокала.
— За любительницу искусства Ларису, — сказал он и улыбнулся.
— За вас, — не осталась в долгу она.
Сделав пару глотков, она почувствовала, что, кажется, освоилась в новой для себя обстановке.
— А что это у вас за картины? — указала она на одну из стен комнаты.
— Здесь, Лариса Викторовна, все! — категорично воскликнул хозяин коллекции. — И дела давно минувших дней, и последние годы. Конечно, время, уходя, с годами повышает ценность полотна, но и современники нет-нет и создадут что-нибудь весьма удачное и интересное. Сурикова и Шишкина вы тут не найдете. Что же касается авторов менее известных, то у меня есть несколько копий…
Ларисе показалось, что Устьянцев ждал продолжения расспросов и что у него был заготовлен более подробный и детальный рассказ обо всем, что находилось у него дома. Но она больше интересовалась личностью самого хозяина и его связями с неким Алексеем.
— Скажите, Сергей Александрович, а чем вы занимаетесь? — спросила она.
— О, это менее интересно, — чуть помрачнел Устьянцев. — Мой бизнес далек от искусства.
— И все-таки, — настаивала Лариса, откровенно демонстрируя свое любопытство.
— Я обычный предприниматель, — сухо ответил Сергей Александрович. — Сфера торговли, продукты питания. А вы чем зарабатываете на жизнь?
— У меня есть ресторан, которому я уделяю немало внимания, — несколько небрежно сказала Лариса.
Хозяин домашней картинной галереи уже хотел было приятно удивиться, и его брови поползли вверх, как вдруг зазвонил телефон. Он не спеша взял трубку:
— Да, я слушаю… Да, искал… Сейчас, одну секундочку.
Он обратился к Ларисе:
— Вы меня простите, звонят по коммерческим делам. Это не займет много времени — я только взгляну на кое-какие бумаги.
Он положил трубку на стол и вышел из комнаты. Лариса выждала несколько секунд, встала, заглянула в дверной проем, куда только что скрылся хозяин, и, убедившись, что никого поблизости нет, подошла к телефону и осторожно взяла в руки трубку.
А разговор в трубке тем временем продолжался — Устьянцев, видимо, воспользовался другим аппаратом в соседней комнате.
— Я вот что хотел, — говорил он. — Нужно мне разыскать одного паршивца. Леша Юрьев его зовут. Он впарил мне пару икон. На вид — настоящая старина, уникальная редкость. Встало мне это все в копеечку. Я потом их показал кое-кому, и выяснилось, что это липа. То есть доски действительно старые, как он и уверял, а вот живопись на них совершенно свежая. Может быть, на них что и было раньше, да только со временем, видать, ничего не осталось.