Мимо кассы

Алешина Светлана

И Устьянцев, не дожидаясь ответа Ларисы, стал снимать с нее пиджак, невзирая на то, что гостья явно не хотела демонстрировать свои природные достоинства, скрытые одеждой. Однако Устьянцев оказался настолько проворным, что Лариса и глазом не успела моргнуть, как пиджак был снят с нее. И Сергей Александрович тут же переключился на блузку. А отчаянные действия или, точнее сказать, противодействие Ларисы успехов не возымело.

Ее, как растрепанную куклу, просто бросили на кровать. Жертва любви к искусству попыталась выразить

свой протест словесно. Но из ее уст неслась череда каких-то невнятных звуков. Она уже начала призывать на помощь маму, к которой почему-то обращалась на «вы»:

— Мамочка, да вы что?! — сдавленно закричала она, с ужасом глядя на Устьянцева.

Она уже собралась продемонстрировать всю скрытую мощь своих голосовых связок.

Но тут вспомнила, что ее спасение здесь, рядом, на кровати, в ее собственной сумочке, которую она почему-то не выпускала из рук, таскаясь по всей квартире за Устьянцевым. И положила она ее на кровать только после того, как хозяин стал откровенно демонстрировать сексуальную озабоченность. Вот и не верь после этого в провидение или в шестое чувство?!

И пока удачливый акционер занимался поисками истинной красоты под одеждой Ларисы, она исхитрилась нащупать в сумке среди косметики и прочих мелочей газовый баллончик.

Потом она нащупала его кнопочку и, резко, изо всех сил оттолкнув Устьянцева, отскочила в сторону. У него еще оставался шанс, чтобы не подвергать себя химической экзекуции. Но… он его не использовал. Охваченный ярым желанием самца, он снова бросился на Ларису. И… струя газа достигла своей цели.

Ценитель женских прелестей взревел так, как будто ему на ногу свалилась бетонная плита. Он начал тереть кулаками свои остекленевшие глаза. Лариса еле успела увернуться. Здоровяк, корчась, рухнул на кровать.

— С-сука! — Это было последнее слово, которое Лариса Котова услышала из уст любителя и знатока прекрасного.

В этом зверином реве было столько по-детски искренней обиды, что Лариса даже слегка умилилась.

— Нюхни черемушки, мальчик, — почти ласково сказала она.

Она поспешила срочно ретироваться из квартиры Устьянцева. Как оказалась на улице, впоследствии Лариса уже и не помнила. Она пришла в себя, только когда «Вольво» уже выруливала на соседнюю улицу.

— Тоже мне, доктор Хайд и мистер Джекилл! — произнесла она вслух, остановившись на светофоре.

И столько было в ее голосе ненависти и презрения к человеку, так вульгарно решившему посягнуть на ее честь и достоинство.

Глава 8

Лариса проснулась с ощущением необыкновенной бодрости. И сразу же пришла к выводу, что тому виной вчерашний вечер, проведенный в обществе господина Устьянцева. Что и говорить, а изрядную порцию адреналина она вчера получила.

«Оттянулась по полной программе», — язвительно подытожила она.

— Ты сегодня какая-то сама не

своя, — поделился своими наблюдениями Евгений. — На свидании, что ли, была вчера?

— Да. На встрече с прекрасным, — удовлетворила любопытство супруга Лариса.

— И кто же встречался?

— Галатея и Пигмалион. — Лариса отвечала по-прежнему сухо.

Но Евгений был в то утро особо словоохотлив.

— И что же он там наваял? — спросил он. — Если это, конечно, не секрет?

«Рассказать, что ли, ему все?» — подумала Лариса.

Но тут же изменила свое решение. Все равно опасность уже миновала. А слушать нудные нотации, которые наверняка прочтет муж, ей не улыбалось.

— Так что же говорил Пигмалион? — не отставал Евгений.

— Лепил что-то про красоту и гармонию.

— Гармонию от слова «гормон»? — съязвил Котов.

«Похоже, что именно так», — печально подумала Лариса. А вслух сказала:

— Да какая разница! Мне дела надо делать, а ты со своими расспросами.

— Какие дела? — спросил Котов с таким выражением лица, как будто прежде его жена была отъявленной бездельницей и даже само предположение, что у нее могут быть какие-либо дела, выглядит абсурдом.

— Татьяне надо бы позвонить, — объяснила Лариса. — Узнаю, как они с Валькой там поживают.

— Что-то у тебя в последнее время переизбыток родственных чувств наблюдается, — снова съехидничал Котов.

— А у тебя — переизбыток наблюдательности. Никто не виноват, что мы с ней родные сестры.

Лариса решила не продолжать перепалку с мужем. Ей вновь захотелось побывать на том самом месте, откуда и начался этот затянувшийся поход за неизвестным по всем закоулкам Тарасова. Она взяла телефон и набрала номер Зотовых.

— Татьяна, ты будешь дома? — задала она вопрос, услышав в трубке голос сестры. — Я к тебе сейчас заеду. Ладно?

— Конечно, заезжай. У тебя что-нибудь случилось? — поинтересовалась Татьяна.

— Как говорит Евгений, просто нахлынули родственные чувства, — ответила Лариса.

— Жду, — коротко ответила сестра и положила трубку.

— Ты сегодня на работу не пойдешь? — полюбопытствовал Евгений.

— Отчего же? К двенадцати пойду, — ответила Лариса. — Только дела в первую очередь.

— Что, неужели все распутываешь дело о пропавших монетах? — удивился Евгений. — Их же нашли и вернули хозяйке…

Лариса не ответила. Она уже выходила из кухни и направлялась в свою комнату переодеваться.

Уже облачившись в костюм, она задумалась. Ее по-прежнему волновала личность Алексея Юрьева. Судя по добытой в течение вчерашнего культурного мероприятия с Устьянцевым информации, он был умельцем-многостаночником, специалистом широкого профиля. Монеты, иконы, кражи, мошенничество… Могут ли быть у него какие-либо общие знакомые с семьей ее сестры? Например, друзья, знакомые… Не по воздуху же эта банка прилетела.