Минус Лавриков. Книга блаженного созерцания
Шрифт:
Значит, или папа далеко погиб, что почти исключено, или он жив. Но не может пока дать знать о себе. А этот тип с желтыми волосами ведет себя уверенно, как киноартист Харатьян. Считает, видимо, что неотразим. У него, видишь ли, белый плащ и белые ботинки с английскими флажочками, пришитыми сбоку. Явился в темных очках, хотел, видимо, разыграть маму, идиот.
Валентина не сразу рассказала подруге все детали. Но сегодня — с самого начала и до конца. Лена по обыкновению сунула жвачку в рот и принялась думать. И вдруг:
— Валька! —
— Ну, скажешь тоже! Ха–ха! Что я, папу не узнаю! Он мимо прошел! Я же говорю — высокий!
— В шляпе все кажутся высокими.
— Да папа никогда не носит шляпы. И темные очки.
— Вот! Это специально, чтобы не узнали!
— Да брось ты! — уже сердилась Валя. — Что я, папин голос не узнаю?
— А вот мой узнаешь? — Лена исказила голос. — Только так, господа, только так!
— Ой, прямо наш завуч!.. Но папин–то голос… И вообще, они с мамой говорили, как старые знакомые. Он и папу знал. В женихи набивается. Мама отказала. Резко так.
— Ну, тогда другое дело. Другое дело. — Лена усиленно жевала, выдувая пузыри. — Хотя… Надо подумать. Я еще и не такие дела распутывала! Я на юридический пойду… А ты?
— Не знаю! — Валя, как мать, поднесла мизинцы к вискам. — У этого ботинки сорок четвертый размер… а у моего ножки маленькие…
Лена саркастически улыбнулась в ответ.
— И запах одежды…
— Человек три месяца в бегах… тут дымом будешь пахнуть!
— Как раз наоборот! Дорогими духами пахнет!
— Маскировка!.. А приходил денег взять из тайника… Ты же не видела их руки? Вот спроси у мамы, кто приходил… сразу запутается.
Валя не выдержала муки неведения.
— Мама!.. Мам!..
Из ванной, умываясь после работы на садовом участке, выглянула мать.
— Что, доченька? Звонят?
— Нет. Мам, я смотрю на днях на улице — от нас человек вышел… Кто это?
— Слава Каргаполов. Они с папой когда–то вместе учились. — И поправляя волосы, вдруг уставилась на дочь. — А как ты узнала, что от нас?
Лена с любопытством ждала, как в театре, как же выкрутится Валя.
— А я и не узнавала… Слышу — бормочет: эх, Татьяна Сергеевна, Татьяна Сергеевна… Мам, никаких новостей?
Мать нахмурилась, покачала головой. Лена дитячьим голоском заумоляла:
— Теть Таня, может, отпустите до одиннадцати? Посмотрим у нас киношку про бегемотов.
— Нет. Сидите здесь.
— Но я боюсь, мы вам помешаем.
— Чем это вы мне помешаете?
— Ну, когда человек придет. К вам же сейчас Юлиан придет.
Мать в ужасе посмотрела на нее.
— Какой такой Юлиан?!
— Так вам наша бабуля не звонила?! Она должна была позвонить! Ясновидец Юлиан. Вот глянет на фотокарточку и говорит, где нынче этот человек. Я бабке рассказываю, что дядю Миню никак не найдут, а бабка и говорит: я Юлиана приведу. Они тут рядом, возле церкви. Она же сама на костылях раньше ходила, вы же помните нашу
— Погоди тараторить. И вынь жвачку. Я вовсе не просила приводить ко мне всяких сумасшедших.
— Он никакой не сумасшедший. Только внешне. Борода, крест. А так он умный. Глаза, как у… Менделеева!
— Ну, хватит. Нам с Валей пора ложиться.
— Смотрите, тетя Тань… Человек, может, уж по лестнице поднимается… добро хотел сделать… А ведь в Библии как сказано? Как там у Матвея… «Возлюби ближнего твоего, как самого себя».
Мать, помолчав, негромко сказала:.
— Не сегодня. Завтра или послезавтра. Он один придет?
— Может, с моей бабкой.
— Лучше с вашей бабкой.
— Я скажу. Пойдем, Валька… предупредим, чтобы завтра.
И девочки убежали. Господи, только ясновидца не хватало!
12
— Выдать всем больным собственную одежду! — распорядился главврач Олег Анатольевич.
— Нас закрывают?!. — ахнул кто–то из опечаленных больных.
— Срочно послать в Кремль коллективную телеграмму! — предложил граждански активный Ленин.
— Да нет же… — ослепительно улыбнулся золотыми зубами главврач. — Нас пригласили…
— На танцы в школу?!. — обрадовался Батагов, прыгавший с крыши и оставшийся невредимым..
— Да нет, господа. Физиотерапия. — И главврач снова померк лицом. Он все же что–то скрывал.
Смущенных и радостных психов повели колонной по двое в город, на горбатую улицу им. Партизана Железняка. Там стоял грузовик, и с него раздавали метлы, ведра. Как выяснилось, сегодня ждут приезда губернатора, необходима срочная и тщательная чистка улиц. Тем более что губернатор прилетает будто бы не просто так, а чтобы снять с работы мэра.
Об этом всех известил Ефимов, бывший сотрудник бывшего губернатора.
— Новая метла, — говорил он, тряся губастой улыбкой, напоминающей краковскую колбасу. — И правильно! Заворовались они тут. Мэр второй себе коттедж строит… три магазина на жену переписал…
Рядом на тротуаре и проезжей части переминались студенты в синих китайских костюмах, зевали, шаркали метлами для виду и слушали.
Кто–то из прохожих остановился, опасливо зашептал:
— Потише. У нас тут как в старое время.
— Как это? — спросил Дмитрий Иванович, больной человек из народа. — До или после?
Местный человек пояснил:
— Я лично, товарищи, куда бы ни вошел, первым делом в любую розетку: «Да здравствует наш любимый мэр!» Он же из тени вышел… ему докладывают…
— Он раньше в областном городе работал, — охотно стал рассказывать далее Ефимов, — я его помню. Жулик! Сюда отъехал, как в ссылку, и, уж конечно, время зря не тратит. Не я, а он жулик! — возвысил голос Ефимов, оглядываясь на соседей по палате, «суровых людей из народа».