Минус Лавриков. Книга блаженного созерцания
Шрифт:
17
Валя с Леной прибежали из школы, а входная дверь взломана, на полу валяются книги, подушки взрезаны, постели перевернуты, обшивка некоторых стульев вскрыта… — здесь побывали грабители. Магнитофон исчез. На простенке красной губной помадой начертано: ПОДЕЛИТЕСЬ, МИЛЛИЁНЕРЫ!
В ужасе глядя на весь этот разор, стояла Валя с бесполезным теперь ключом в руке.
— Ни фига себе!.. — пробормотала Лена. — Я ж говорила — сбежим с третьего урока, а
— Надо куда–то звонить?
— Матери звони. И этой, из прокуратуры… В тюрьму сажать умеют, а защищать Христос будет?!
Валя сняла трубку с аппарата, но телефон не работал. Провод перерезали?! Точно…
— Щас, соединим… — деловито сказала Лена и, вынув из портфеля нож с выкидывающимся лезвием, очистила концы проводов, соединила. — Ой!.. Дернуло!.. С тебя банка пива.
Валя лихорадочно набирала номер.
— Алло?.. Можно Лаврикову Татьяну Сергеевну? Домой поехала?.. Квартиру ограбили?.. — Положила трубку. — Уже все знают.
— Значит, кто–то видел, позвонил. Может, сами, которые вынесли, пользуясь случаем. А в книгах–то все–таки рылись!..
Рывком открылась дверь — вошли Лаврикова и Каргаполов.
— Видишь, что творят! — зычно сказал Каргаполов, снимая шляпу и оглядывая разор. — Чего я и боялся.
Мать Вали, не раздеваясь, прошла в спальню. Валя кивнула Лене на мужчину, мол, как он тебе?.. Та сморщилась, как летучая мышь. Мать вернулась.
— Ужас. Ищут миллионы. Миня рассказывал: на Западе кто–то из богатых оставил завещание — все мои деньги Христу. И к его юристу пришел то ли идиот, то ли жулик — с доверенностью от Христа. — Приложила мизинцы к вискам, тихо сказала Вале. — Сбегай в домоуправление, там дядька такой, с бакенбардами… помнишь, налаживал, когда ты захлопнула? Может, починит замок?
Каргаполов нахмурился.
— Да я сделаю, Танечка! Сам все сделаю.
— Зачем утруждаться? Есть специалисты, Вячеслав Михайлович.
— Придет, напьется, натопчет…
— Больше того, что натоптано… Кстати, знакомьтесь, моя дочь Валентина. Ее одноклассница Лена. Каргаполов Вячеслав Михайлович.
— У меня имя, — засмеялся Каргаполов, — как у Молотова.
— У Момонова? У музыканта? — спросила Лена.
Лаврикова нетерпеливо погнала девочек:
— Ну, давайте, давайте… в домоуправление и назад…
И в эту минуту в разоренную квартиру вошла Маланина в расстегнутом шуршащем плаще, в строгом, почти мужском костюме с глажеными брюками, при галстуке.
— Здравствуйте.
Лаврикова недоуменно уставилась на нее.
— Это следователь… Маланина… — объяснила Валя.
А Маланина уставилась на Каргаполова. Тот хмыкнул, вскидывая брови:
— Нина Павловна в следователи пошла?
— А вы, Вячеслав Михайлович, тоже нынче по криминальной линии?
— Меня пригласили… в связи с неприятностями… как старого друга семьи…
— Старый друг, но вечно молодой комсомолец… вместо сердца пламенный мотор?
— Это лучше, чем
Маланина повернулась к Лавриковой.
— Я собственно к вам. Я не стала выписывать повестку… вы человек в городе известный… — Она оглядела комнату. — Да еще, действительно, в такой день… нам тоже сообщили, что произошло вторжение… хотелось бы тет–а–тет… Я надеюсь, согласитесь ответить буквально на два вопроса.
— Минуту, — Лаврикова окончательно осердилась на девочек. — Ну, что, что? Я вам сказала?
Каргаполов щелкнул пальцами, остановил школьниц:
— Держи! — Достал денег, подал Вале. — Дуй в магазин, купишь новый, такого же размера. И клей «Момент». Поставлю так, что даже не видно будет, что ломились…
— Это вы умеете — залакировать… — отозвалась Маланина. — Но лучше, если вы вместе с ними погуляете пока.
— Это вы мне предлагаете?! — уставился на нее ледяными глазами Каргаполов.
— Да, Вячеслав Михайлович. Тем более, что с вами у меня предстоит отдельный разговор. И лучше, если не здесь.
— Таня, это черт знает что!.. Вчерашние двоечницы… Идемте, девочки!
Он вышел, громко хлопнув дверью. За ним выкатились и школьницы, оглядываясь, изнывая от любопытства.
— Позвольте сесть. Профессия такая, что к ночи ноги как деревянные.
— Да, да, конечно… извините, у меня сплошные неприятности.
Гостья и Татьяна Сергеевна сели друг против друга за стол.
— Это неофициальный разговор. Я к тому, что, может быть, вы найдете мужества мне рассказать все, как есть, и мы спустим вопрос на тормозах во всем том, что относится лично к вам.
— Ничего не понимаю! — Татьяна Сергеевна привычно зажала ладонями виски. — Скажите проще. Вы кого–то в чем–то обвиняете? Мне дочь рассказала — вы уже приходили, расспрашивали. Есть какие–то новости? Говорите же!
Маланина вздохнула и, пристально глядя на нее, стала негромко объяснять.
— Как вы понимаете, если исчезает человек, заводится уголовное дело. Да вы сами приходили в центральное управление. Но когда в милицию начинают поступать заявления от граждан, как напрямую, так и через СМИ, к разработке вопроса подключаются более высокие структуры. Речь, как вы знаете, идет о больших деньгах.
— Но я совершенно уверена, — вскричала Татьяна Сергеевна, — он не сбежал, с ним произошла беда!..
— Пока неизвестно. Хотя, гражданка Лаврикова, если хотите знать мое личное мнение, я тоже склонна так полагать. Но кто может быть задействован в этом неблаговидном деле? — Следователь понизила голос. — Простите. Вы… абсолютно доверяете Вячеславу Михайловичу?
— То есть?.. — Татьяна Сергеевна не поняла смысла вопроса. — Я его знаю со студенческой скамьи.
— Очень хорошо, что сами напомнили. Не сердитесь на меня, я училась на три курса ниже, но даже я помню, как вы с ним… дружили. Даже слух был, что вы поженитесь.