Мир будущего
Шрифт:
— Это может стать проблемой?
— Нет, — ответил Никель. Он немного оживился и выпрямился в кресле. — Без подтвержденного факта возникновения новой дыры и точной информации об ее местонахождении это сплошное блуждание в потемках. Какими бы реальными не казались сны-образы, это всего лишь сны; определить расположение кротовой норы по ним невозможно. И даже с ними это сложный процесс, в котором приходится расшифровывать символы и разгадывать загадки подсознания.
— Но ты сможешь их разгадать? — атлант смотрел
— Сомневаюсь, — с сожалением ответила я. Мне очень не хотелось его разочаровывать, особенно сейчас, когда в его взгляде проснулось нечто, похожее на уважение.
— Зато я смогу, — Никель встал и прошел вдоль зала, сложив руки на груди. — Для этого понадобится объем знаний, которыми не располагает ни один из странников, а также доступ к технологиям. И того и другого у меня предостаточно.
Он замолчал и остановился поодаль, спиной к нам. Даже в неясном свете чувствовалось, что он снова помрачнел. Ник стоял ровно, расправив широкие плечи, но фигура его как-то потемнела, будто вобрав в себя часть окружающего полумрака.
— К несчастью, для получения представления о полной картине местности нужно проанализировать каждый сон из цепочки. А тот, первый, уже потерян, — он обернулся и кинул в меня тяжелый взгляд, словно предлагая разубедить в обратном.
Я лишь поджала губы. Сон двухнедельной давности я, действительно, помнила очень смутно.
Не дождавшись ответа, Ник отвернулся.
— Сны быстро забываются, стираясь даже из долговременного отдела памяти, а для правильной интерпретации посланий важна каждая мелочь. Самая незначительная деталь может стать решающей.
Я не разделяла его пессимизма.
— Зато я прекрасно помню сегодняшний сон, и готова пересказать его во всех подробностях.
— А ты готова поручиться, что все эти подробности действительно приснились тебе, а не были заботливо дорисованы воображением после пробуждения, дабы заполнить пропуски и несостыковки, свойственные снам? — атлант удивлял меня все больше. Он словно специально готовился к разговору, загрузив в свой нейроноситель различную информацию про странников и сновидения.
— Это был сон-образ, Тим, — сократив его имя, отчеканила я. — В нем не было пропусков и несостыковок.
— Ну так перескажи его, Варисса, — сказал Ник.
Он прижал ладонь к груди, затем отнял ее — снял яркую соринку с идеально чистой рубашки; поднес к глазам, растер. Между пальцами возникло голубое свечение, разгорающееся ярче и ярче. — И думай об Атлантисе, не выпускай его из головы.
Соринка превратилась в сиящий шар размером с апельсин. Он переливался всеми оттенками синего, ярко освещая ладонь и лицо Никеля.
— В близжайшие дни тебе нужно будет увидеть как можно больше снов-образов, а мне их тщательно проанализировать. Иначе нам придется воспользоваться твоим советом и поискать себе другого странника.
Ник
Я невольно замерла в восхищении — имитация водного мира была непередаваемой.
Мне не требовалось думать об Атлантисе больше.
Он уже был во мне.
Если посмотреть внимательно, можно было различить серую пелену облаков, окутывающую голубой шар тончайшим слоем ваты. Вода тоже выглядела реалистично: ближе к земле отливала бирюзовым, а на глубине приобретала насыщенный синий цвет.
Пол качнулся под ногами, скрипя палубными досками, справа сбоку мелькнула проворная тень.
"Пирусы — морские птицы Атлантиса, ничем не напоминают чаек внешне, зато кричат похоже" — всплыла фраза в моей голове.
Я с трудом оторвала взгляд от Атлантиса, и положила голографическую модель на стол. Нейроноситель вел себя странно: выдавал мне не ту информацию и не тогда, когда нужно.
Остаток дня я провела, пересказывая свои сны, сегодняшний, а также предыдущий — в конце концов я имела о нем куда больше представления, чем вначале- скорее всего, просто нафантазировала, как и предположил Тимериус.
Мы два раза прерывались на еду. Освещение периодически менялось от ослепительного дневного света к почти полной тьме, в которой ярко светились начертанные Ником таблицы и схемы.
Казалось, Никелю никогда не надоест слушать мой рассказ. Раз за разом он просил повторить его, одновременно мучая бесконечными уточняющими вопросами и комментируя каждую новую деталь, вроде:
"Предположительно, ты видела во сне апокалипсис Атлантиса. Если отталкиваться от этого, нужно искать пейзаж, соответствующий территориям до потопа. Коттеджные поселки были характерны для западной части старого Основного континента… Но и на других континентах их хватало. Отметаем".
Особенный интерес вызвало появление в моем сне Тимериуса: дойдя до этого момента, я не смогла сдержать обвинительные нотки в голосе, испытывая негодование и странное смущение от того, что он оказался в моем сне.
Мы с Никелем одновременно повернули голову в его сторону в безмолвном вопросе, на что тот удивленно поднял брови и пожал плечами.
Когда за окном стемнело настолько, что голограммы выделялись даже при полностью прозрачных стеклах, я начала путаться в показаниях и отвечать с нескрываемой неохотой. Я сидела на широком подоконнике, поджав ноги и смотря в окно. С той стороны стекла светился фонарями сад, приветливо помахивая мне темными ветвями деревьев.