Мир Дому. Трилогия

Шабалов Денис

– Дежурный! Котелки забери, – окликнул Сотников. Сашка оглянулся и кивнул – дескать, сейчас, только чай разолью.

Вернувшись за стол к молчащим товарищам, Серега в который уже раз вытащил схему и блокнот. Сказать по правде, думая о том, что до нулевого рукой подать, он немного кривил душой. До поверхности оставалось еще тридцать горизонтов, да и там еще километров триста по прямой – но по сравнению с уже пройденным это казалось мелочью. К тому же и дорога шла хоть и медленно – но без контактов. С одной стороны это хорошо. Безопасно. Но обратная сторона безопасности – протухшая каша и гавёная вода. Охоту не устроишь. Вот и выбирай, что больше по душе.

Теперь они шли Джунглями. Фактически

дорога пролегала все время внутри Кольца, и обойме только и оставалось что подниматься вверх. Путеводитель помочь уже не мог – Тайные Тропы закончились на минус пятидесятом. Конечно, сеть обслуживания наверняка существовала и здесь – но старик, видимо, не знал о точках входа и потому не смог дать информацию. Последняя запись в Путеводителе гласила: «Гор.
– 3. Кольцо, южная транзитная. Перрон. Выход – перегон 300 км на юг.» Здесь сразу возникал вопрос, почему бойцы ССО, уходя от противника, не ушли за кольцо окружения перегоном – однако причины могли быть разные, вплоть до самой банальной: о «перроне» главному конструктору Смолякову было неизвестно.

Шли не всегда гладко, возникали и затруднения. Некоторые галереи оказались блокированы переборками и нередко приходилось разворачиваться и, возвращаясь уже пройденным путем, уходить по другой галерее в поисках проходного пандуса или лестницы. Благодаря продуманному устройству паутины – разветвлениям на восемь сторон света и многократно дублированным переходам – обходная дорога до сих пор находилась. Но чем ближе к поверхности – тем больше повреждена была шахта, и Серега в глубине души опасался, что в один прекрасный момент их везение закончится и альтернативного пути они не найдут. И еще больше опасался того, что перегон на минус третьем, единственная известная нитка на поверхность, окажется перерезанной.

– Может, послать за ним? – нарушил молчание Илья. – Пятнадцать минут сидим…

– Перетопчется, – отозвался Пашка. – И это… если он опять скулить о возвращении начнет – втащу. Ей-богу… И без него тошно.

Серега, осторожно откинувшись на спинку ржавого железного стула, погасил планшетник и снова оглядел комнату, залитую бледным рассеянным светом фонаря. Очередной узел, попавшийся на пути, оказался жилым, и остановиться на ночь решили здесь. Когда-то это был рабочий кабинет. Высокий потолок – метра четыре, если не больше – в незапамятные времена отделанный мягкой пенопластовой плиткой, которая, давно уже отвалившись, лежала теперь на полу; обои – впрочем, грязное серое нечто вряд ли можно было обозначить этим теплым домашним словом; железный стол в стиле делового минимализма и такие же диванчики с трухлявыми насквозь подушками; длинный журнальный столик со стеклянной столешницей – стекло помутнело, пожелтело и выглядело далеко не так презентабельно, как в самом начале своей карьеры; и вишенкой на торте – труп хозяина. Мумия в углу, похожая на отощавшее с голодухи чучело. Труп-образец. Не буянил, не убивал ближнего своего, не грабил, не грызся за выживание... Тихо-смирно отошел в мир иной. В отличие от рублевского упыря.

После Гексагона жилые узлы встречались им постоянно. В некоторых лежали трупы, бывало что и целыми семьями – но большинство стояли пусты. Не совсем понятно, как осуществлялся доступ – централизованно или по индивидуальным допускам – но получалось, что с началом войны в комплекс все же начали спускаться люди. Обстановка в узлах была самая разнообразная – но они давно уже перестали ее рассматривать. Приелось. Можно переночевать? И хорошо. Даже на прописные истины оборудования лагеря, которые раньше соблюдались неукоснительно, Серега, откровенно говоря, начал постепенно забивать. Устал. И не просто устал физически, хотя эта усталость присутствовала в полной мере – а морально. Осточертело до блевотины. Дорога была бесконечной – горизонт за горизонтом, километр за километром… Только серый бетон, черные коридоры, пандусы, узлы, галереи… Дом казался невероятно далеким, словно с другого края галактики. Да, собственно, так и было. Месяцы дороги. Три месяца и двадцать два дня. И даже некоторые воспоминания о нем уже начали блекнуть, подергиваясь тонким слоем серой пыли забвения…

В соседей комнате послышались шаги и в дверях обозначился Енот.

– Посуду забираю?

– Бери. Что там, поели все? Успешно?

Боец пожал плечами – дескать, черт его знает, успешно, или будут еще последствия.

– Как настроение, Сань?

Енот ухмыльнулся.

– Боевое. Брюхо ноет – но в целом нормально. Ты, командир, вчера точно время выбрал. И про ССО, и про морфов… Оно, конечно… Знать, что твой прадед когда-то входил в воинскую элиту армии – дорого стоит.

– У тебя тоже династия? – усмехнулся Серега.

– Дед в ПБО состоял. И отец. Ну и я…

Серега кивнул. Вчера на вечернем привале он рассказал, наконец, новости из Гексагона. Для приподнятия. Не сказать, чтоб боевой дух упал вовсе уж сильно – но сомнение в глазах у пацанов все же появилось. Оно и понятно: продолжать идти вперед при том, что припаса практически нет – стремновато… Но и уверенность, что боец ПБО способен найти прокорм в Джунглях, была непоколебима. А тут еще такие известия…

Забрав котелки, Енот ушел. Серега, подтянув к себе миску с кружкой, придирчиво осмотрел внутреннюю поверхность на предмет остатков каши и нашел вполне удовлетворительными. Хошь не хошь, а вылизывать нужно основательно. Каждый – свою. Воды минимум, и тратить драгоценный глоток на то, чтобы помыть посуду – роскошь. Языком поработай. Ну или пальцем. До блеска.

Закинув в рюкзак, снова уселся на место. Злодей подремывал, развалившись на отрухлявившем диване в позе подзагулявшего казака, Знайка, сидя здесь же у стола, интенсивно тыкал пальцем в планшетник. Серега, пододвинувшись к нему, заглянул через руку – Илья забивал дневник. «Сегодня 9 августа 165 года. Пройдено столько-то… Происшествия такие-то…» Все это время он исправно занимался писаниной, и файл, подобравшийся вплотную к миллиону знаков объема, грозил стать бестселлером Дома.

– Знай. Закончишь – забирай мой планшетник, – сказал Серега. – Давно пора запаролить, да все забываем. Халатно относимся.

– Сделаем… – пробормотал Илья. – Сегодня же. Хотя еще до Комплекса надо было…

– Код доступа потом скинь.

Знайка кивнул.

– Я тебе бомбу поставлю. Попытаются взломать и раскодировать – все к чертовой матери сотрут. Иначе не получится, сильной машиной можно ломануть.

– Ага.

За последнее время Знайка здорово похудел. Комбез на нем висел, как на вешалке, был весь грязный и сальный. Кое-где и в пятнах крови, заплата на заплате. И разило от него как от старого козлища. Впрочем, теперь ото всех разило. И истощали тоже поголовно. Тыкая пальцем одной руки, второй он с хрустом почесывал изрядно отросшую бороду и что-то бормотал себе под нос. Глядя на него, зачесалось и у Сереги. Побриться бы, помыться… да как?

В соседней комнате снова раздался взрыв смеха и в дверях возник приплясывающий Хенкель. Левой рукой он держался за живот, правую тянул к Знайке и физиономию при этом имел жалобную:

– Наука!.. Слышь, это… Бумага есть? Архивы там какие… Чет прихватило…

Знайка шустренько сунул руку в рюкзак, вытянул лист, наскоро пробежал глазами – важное или нет? – и сунул в дрожащую от нетерпения руку. Леха, сорвавшись с места, канул во тьму.

– Подальше уноси! – заорал вслед Серега. – Задохнемся нахер!..