Мир Дому. Трилогия
Шрифт:
Коридор пуст, кубрики закрыты, и только из шестого видно голубоватое свечение – процесс убийства микробов идет полным ходом. За столом дежурного у входа – Ритулек. Блюдет и надзирает.
– Не появлялся еще?
Она пожимает плечами.
– Как видишь…
Я выхожу из Медчасти. Недалеко. Я опасаюсь пока выбираться надолго – бока все еще болят, челюсть похрустывает, а в голове иногда шумит – но уверен, что совсем скоро смогу совершать куда более долгие прогулки. Три декады ДО… Успею.
Дорогого гостя по правилам хорошего тона необходимо встречать у порога. И я жду. Я слоняюсь по коридору рядом со входом в Медчасть –
– Идут, – говорит Ритка.
Я оборачиваюсь, выискивая глазами Технолога… Сначала я не понимаю то, что вижу. Вернее – отказываюсь понимать. Я знаю, как выглядит Технолог – и это, несомненно, он: среднего роста плотный мужик с густой бородищей и цепким взглядом. Но рядом с ним… Рядом и чуть поотстав – как шестерка при господине – следует тот, кого несколько декад назад мы с братьями-буграми собственноручно замочили в камере.
Девяносто Девятый!!!
Я смотрю на них – и чувствую в голове гулкую звенящую пустоту и рвущийся из глубины ужас. Как?! Как это может быть?! Ведь я точно знаю, что он был мертв – я видел его мокрое от мочи туловище, я щупал его шею, выискивая пульс! Да и на балке он провисел часов пять! Это был самый натуральный труп, мертвяк без признаков! Но сейчас он бодряком… Как, бля, это возможно?!!
Паника продолжается не больше секунды. Следующая – спасительная! – мысль влетает в голову почти сразу. Спокойно, мудила! С чего ты взял, что это Девяносто Девятый? Это наверняка близнец! Конечно, близнец, кто еще это может быть? Ну и трухану-у-ул…
– У тебя такая морда, уважаемый, как будто ты приведение увидел. Челюсть захлопни, а то слюни потекут…
Я клацаю зубами и прихожу в себя – Технолог уже стоит напротив и насмешливо смотрит на меня. С-2-99-второй чуть сзади – и меня снова торкает: он смотрит на меня в упор – но его глаза ничего не выражают! Ничегошеньки! Хотя если прикинуть – должен присутствовать хоть какой-то интерес! Или это моя паранойя?..
– Приветствую, уважаемые, – говорю я. – Пройдемте. Вас уже ждут.
И – подчиняясь пронзительным воплям интуиции в своей башке, оставляю их на стульчиках в коридоре перед дверью Смотровой.
– Располагайтесь. Пару минут – и начнем.
Я ныряю в Смотровую – и сразу же нарываюсь на вопросительный взгляд Комбрига. В ожидании разговора он меряет шагами комнату – и, увидев, что я один, вопросительно поднимает бровь.
– Ты один? Почему? Где Технолог?
– Технолог в коридоре. Но я не понимаю, что происходит, – торопливо шепчу я. – Он c помогальником. И… – я теряюсь, не зная, как объяснить мою паранойю… – Короче. Несколько декад назад к нам в отряд пришёл свежак, десяток номеров. Одного из них нам вскоре пришлось замочить – крысой оказался, у своих же тырил, тварь. В последний раз он был мертвее мертвого! И вот сейчас…
– Он пришел с Технологом? – быстро спрашивает Комбриг.
– Может, близнец… – растеряно бормочу я.
Комбриг молчит – он занят. Он уже откинул крышку экранчика на рукаве скафандра и шустро тычет туда пальцем.
– Слушай сюда, все вопросы потом, – быстро говорит он. – Его помогальник – вероятно, не человек. Мы называем эту дрянь Гамельнским Крысоловом. Но чтобы понять наверняка – мне нужен визуальный контакт, скафандр опознает такие вещи. Вот тебе ствол, – он вынимает из кобуры на поясе здоровенный пистолет. – Пригласишь их сюда, зайдешь следом. Я пока спрячусь – он не должен меня увидеть, – Комбриг кивает на вытяжной шкаф. – Мне нужна секунда на опознание. И если ты услышишь стук изнутри – стукну громко и один раз – вали помогальника. Просто приставь к его хребту ствол и нажми спуск.
Все сказанное им похоже на бред сумасшедшего – но у меня нет основания не доверять Комбригу. Вдруг я вспоминаю, как странно силен был тот прошлый Девятый… вдруг вспоминаю его чистейшие, без единого набухшего кровеносного сосудика глаза… и понимаю, что даже такое безумие – возможно.
– Валить? Ты уверен?
– По-другому никак. Технолог под колпаком – а он нам нужен. Справишься?
– Просто нажать спуск…
Он кивает.
– Между лопаток. Это важно. Все. Работаем.
Я принимаю пистолет. Он огромный и тяжелый – и приятно холодит мне руку. И снова я чувствую, как через эту железку в меня начинает течь холодная спокойная сила. Сила – и уверенность в себе. Может, Комбриг прав, и я и впрямь ганофил?..
Я выхожу в коридор. Пистолет – сзади за поясом робы. В карман не положить – длинная бандура глушителя не дает. Я машу рукой, привлекая внимание, – и киваю на дверь.
– Док скоро подойдет, пока можете располагаться.
Я опасаюсь, что Технолог зайдет один, а помогальник останется ждать – но Девяносто Девятый дубль два поднимается вместе с ним. И это еще один звоночек в копилку – оно должно следовать за подопечным, за которым ведется наблюдение…
Технолог входит в Смотровую – и сразу поворачивает направо, к кушетке. Девяносто Девятый входит следом. Я прикрываю дверь и разворачиваюсь. Помогальник стоит посреди Смотровой и озирается по сторонам – а я, в каком-то жутком напряжении, завожу руку за спину и обхватываю ладонью гладкую рукоять. Просто нажать спуск… В кино я не раз видел, как это делается – и очень надеюсь не сплоховать…
Громкий удар в шкафу едва не застает меня врасплох. Я вздрагиваю, тяну пистолет наружу – и благодарю бога за то, что Технолог и помогальник обернулись на стук. Это дает мне то самое мгновение… Ствол смотрит в спину Крысолова, аккурат между лопаток – и я жму спуск. Громкий четкий треск, будто лопнула деревяшка, мощный толчок в руку – и Крысолова бросает вперед, прямо на гинекологическое кресло. Технолог оборачивается, его глаза удивленно расширяются, он распахивает рот, собираясь вроде бы поднять шум… и в этот момент дверца шкафа со скрипом открывается и наружу выбирается черное чудовище.
– Я бы на твоем месте не стал орать, – говорит оно. – Технолог? Ты хотел меня видеть. Я – Комбриг.
Спустя пятнадцать минут первый негатив сходит. Поначалу Технолог настороже и даже порывается малость пошуметь – всю свою жизнь он варится в нашем, сука, полном страстей, интриг и противоречий коллективе и вполне обоснованно решает, что угодил в ловушку – но осмотр тела – вернее того, чем оно оказывается – сразу убеждает его, что все гораздо глубже. Останки разглядываю и я – и мне удивительно, до какой степени изощренности можно дойти.