Мир драконов. Сага о Богардионе
Шрифт:
Богардиона стали одолевать и другие вопросы, связанные с его местом и предназначением в этом мире, а также стало хотеться расширить горизонты своих познаний об окружающей его действительности, пока ограниченной береговой линией острова и морем вокруг него. Все это породило смутную тревогу внутри него, которая, как раковая опухоль, разрасталась со временем все больше и больше. И вот однажды Богардион решил оставить остров и отравиться исследовать мир дальше за его пределами.
С тяжелым сердцем он покидал остров, на протяжении трех с половиной десятков лет служивший ему домом и так полюбившийся ему. Богардион дал себе слово обязательно вернуться сюда, как только он найдет ответы на мучившие его вопросы.
Начать свое путешествие он решил с того места, в сторону которого он никогда не летал во время своих морских прогулок и о котором у него остались только тягостные, смутные воспоминая, места, о котором он ничего не знал и откуда он бежал практически сразу после своего рождения
Издали еще Богардион заметил, что на берегу гнездятся драконы. Само место их гнездовья представляло собой зажатую меж двух скал полоску песка шириной около полутора километров и клином вдававшуюся вглубь материковой части суши километра на три-четыре. Драконьи гнезда были расположены полукругом на расстоянии около 100-150 метров друг от друга, и всего их было 13. Над каждым из них копошились драконы размером поменьше Богардиона, преимущественно матового серо-зеленого окраса. Окрас же Богардиона был насыщенного сине-зеленого цвета с металлическими переливами на солнце. Все драконы были обращены в сторону огромного камня, расположенного практически в центре образованного гнездами полукруга. На этом камне, свернувшись клубком и спрятав голову под крыло, дремал дракон, бывший крупнее всех прочих, находившихся на пляже, размером не уступавший Богардиону. И шкура его была черна, как уголь.
Поскольку в сторону моря никто из драконов не смотрел, появление Богардиона было замечено, только когда он пронесся над пляжем, и его огромная тень закрыла солнце. Благодаря сытой и вольготной жизни на острове Богардион действительно вырос до значительных даже по драконьим меркам размеров: в длину от кончика носа до кончика хвоста он достигал 9,5 метров, вес его составлял более 1,5 тонн, а размах крыльев – около 17-ти метров.
Как только драконы заметили его появление, в гнездовье начался переполох: самки, почти моментально изменив свой окрас на практически идентичный с цветом песка на пляже (эта способность не раз помогала Богардиону затаиться в засаде среди буйной растительности на водопое), распластались над своими гнездами, в некоторых из которых уже суетились маленькие дракончики, ощерили шипы на спинах и принялись шипеть и клацать зубами на Богардиона, когда он пролетал над ними, а некоторые даже плевались в него огнем. Дремавший же на камне дракон – а это, несомненно, был самец, предводитель этого клана драконов – услышав переполох, вскинул голову из-под крыла и уставился на Богардиона.
Богардион, описав над пляжем полукруг, медленно опустился на раскаленный песок (хотя через свою толстую шкуру он не чувствовал, насколько он раскален) и принялся наблюдать за вожаком. Тот, в свою очередь, пристально наблюдал за ним. Что-то сильно настораживало обоих друг в друге. Глубоко втянув ноздрями воздух несколько раз, Богардион узнал запах, исходивший от черного дракона. Это был Сократион, его брат.
Видимо, Сократион на каком-то подсознательном уровне почувствовал, кем является Богардион, ведь он никогда не видел его раньше и вообще не знал о его существовании до этого момента. Наверное, понимание это пришло к нему на подсознательном уровне, сродни тому, как Богардион всегда, с самого рождения знал, как его зовут, хотя никто никогда не мог ему этого сообщить. Однако вместо радостных братских объятий Богардиона ждала свирепая схватка.
Сорвавшись с камня, Сократион с яростным ревом бросился на Богардиона. Завязалась жестокая драка. Ошеломленный, Богардион первое время мог только отбиваться и уворачиваться от ожесточенных нападок своего брата, который, как выяснилось позднее, был гораздо искушеннее в поединках с драконами, нежели Богардион. Однако характер, закаленный в постоянной борьбе за выживание в первые годы своего существования, вкупе с навыками охоты в тропических джунглях, полученными Богардионом на острове в ранние годы его жизни, помогли ему, улучив подходящий момент, рвануть соперника зубами за плечо и перейти в контратаку. Теперь уже Богардион теснил Сократиона к скалам, яростно атакуя его и не давая ни на секунду опомниться и перевести дух. Но Сократион был опытный боец и вскоре нашел способ отбить очередную атаку своего брата и перевести ее в свое контрнаступление.
Так они и сражались в течение часа, поочередно атакуя и отбиваясь, обдавая друг друга струями пламени, молотя хвостами, коля рогами и рвя зубами и когтями. Пляж на месте их битвы превратился в нечто невообразимое: целые пласты земли были вывернуты наружу, а песок повсюду вокруг был залит кровью и обожжен огнем, столь горячим, что в некоторых местах он расплавил песок и превратил его в стекло.
Но у обоих драконов силы были уже на исходе. И вот, проведя очередную удачную контратаку, Богардион оттеснил противника к скалам и буквально зажал его в ловушку, не оставив места для маневра. Сократион, казалось, улучил удачный момент, чтобы вырваться и перейти в наступление, и сделал опасный выпад вперед. Однако древние первобытные инстинкты, которыми всю жизнь руководствовался Богардион, взяли верх над опытом, полученным Сократионом в сражениях с другими драконами. Сократион ошибся, Богардион ловко увернулся в сторону от его острых зубов и, распоров шкуру в очередном месте на боку своими острыми когтями, швырнул Сократиона на отвесную стену возвышавшегося позади него утеса. От такого удара у Сократиона буквально выбило из легких весь воздух, и последние силы оставили его. Не в силах дальше продолжать борьбу, он решил спастись бегством, и, расправив крылья, принялся яростно ими махать в попытке взлететь, пока Богардион не настиг его. Но попытка его оказалась тщетной: Богардион одним огромным скачком преодолел разделявшее их расстояние и, схватив уже поднявшегося в воздух Сократиона за хвост, резким рывком бросил его обратно на землю. Времени и сил, чтобы подняться, у него уже не было. Последнее, что почувствовал Сократион, это смыкающиеся на его шее челюсти его брата…
В драконьем обществе было не принято пожирать себе подобных, каннибализм для них под запретом (это простительно и позволительно только детенышам и то, если мать не уследила за ними), и трупы своих сородичей они скидывали в море. Но Богардион этого не знал, ведь у него не было матери, чтобы научить его этому. Поэтому он пожрал своего поверженного брата. На этого у него ушло чуть более двух недель, пока он не обглодал все до последней косточки. Это предало ему небывалых сил, раны все почти затянулись, ожоги зажили (огонь не причиняет вреда драконьей шкуре, если не нарушена ее целостность; в местах, где его шкура была разодрана зубами, когтями и рогами Сократиона, Богардион получил еще и сильнейшие ожоги от его пламени), и он вырос буквально за считанные дни. Лишь тогда он осмелился подойти к гнездовью.
Все время, начиная с начала схватки и заканчивая приходом Богардиона к ним, самки лишь наблюдали за ним со стороны и продолжали ухаживать за детенышами, поочередно периодически отлучаясь на охоту. Когда же он пришел в их гнездовье, они покорно склонили перед ним головы. Теперь Богардион был значительно больше, чем в день, когда он поверг Сократиона, а шкура его из сине-зеленой стала оранжево-красной с желтыми переливами и буквально пылала на солнце, как сам огонь. И теперь он стал главой этого клана.
Богардион не знал ничего о мире драконов: ни об их порядках, ни о социально-общественном устройстве, ни об их истории, ни о том, какое место определили они себе в этом мире. Он не знал даже их языка, ведь некому было его научить. Поэтому Богардион остался править кланом, чтобы всему научиться и все узнать.
История драконьего племени насчитывала не один десяток тысяч лет. Будучи столь древним родом, став в ходе эволюции практически совершенными созданиями, драконы давно утвердились на вершине пищевой пирамиды. У драконов было даже собственное социальное устройство: они жили небольшими кланами, как правило, не более 20-ти особей. Правил кланом альфа-самец, в подчинении у которого находилось от одного до двух десятков самок с детенышами (однако бывали и исключения из общего правила, когда один могущественный дракон объединял под своим крылом несколько небольших кланов, и тогда численность его клана могла достигать сотни особей). Самки заботились о детенышах, кормили, воспитывали их, учили летать, выдыхать огонь и охотиться, а также общаться на драконьем языке. Самец также участвовал в воспитании и кормлении своих отпрысков, а также охранял клан и свои территории от чужаков. И даже если чужак захватывал клан, в котором в тот момент находилось подрастающее потомство сверженного им дракона, он не убивал детенышей, как это делают дикие звери других видов (львы, например), а принимал их и продолжал участвовать в их воспитании. По достижении пятилетнего возраста драконы-подростки изгонялись из клана и отправлялись осваивать незанятые другими драконами территории и основывать собственные кланы. Только после изгнания своего прежнего потомства самка дракона могла принести новое.
Драконы росли всю жизнь при наличии достаточного количества пищи. Сколько жили драконы, никто не знал, ведь за всю историю в преданиях не было зафиксировано ни одного случая смерти дракона от естественных причин. Все драконы-самцы погибали в схватках за территорию и власть над своим кланом при вторжении других драконов-одиночек. Самки, как правило, погибали либо в стычках с другими самками в гнездовье (причин этих стычек могло быть очень много, хотя, конечно, не каждая заканчивалась гибелью особи; в случае вторжения чужака, в битвах самцов они никогда не участвовали и не поддерживали предводителя клана, однако иногда они гибли от зубов и когтей рассвирепевшего в пылу битвы пришельца; бывало, они даже гибли и от зубов и когтей собственного предводителя, в случаях, если выказывали непокорность или как-то гневили его), либо от истощения, отдавая все силы на прокорм своего потомства, если их заставали тяжелые времена и пищи вдруг становилось мало. По этой же причине самки никогда не вырастали до крупных размеров – большую часть пищи они отдавали своим детенышам. Молодые драконы нередко гибли на неудачной охоте. Самый старый дракон погиб в возрасте пятисот с небольшим лет, и, как гласят предания, размером он был лишь вдвое больше нынешних размеров Богардиона. Обычно же драконы редко доживали до своего столетнего юбилея.