Мир Эл. Клюква на снегу
Шрифт:
– Побойся Богов, дед! Откедова ему тут взяться? Новых людей на селе не видели еще с зимы… – отмахнулся Игнат.
Похмел, возмущенный таким неверием, тут же выдал:
– Да с чего же вы взяли, что вомпэр токмо человеком может быть?! Вот от необразованности люда деревенского и все беды. Вам любой знахарь али ведьмак скажет, что вомпэр телом любого зверя крупнее лесного кота овладеть может. Вот ты, Данко, кобыле своей новой под губу смотрел, клыки упрятанные не видел?
Мужик несмело покосился в сторону хлева на другом конце огорода.
– Да не успел я… ведь не дается, гадина, чуть было палец не откусила, – Данко продемонстрировал толстый, но совершенно здоровый палец.
– А скажи ка мне, не тогда ли ты нашел и привел эту скотину к нам в процветающую деревню, – тут Похмел, конечно, преувеличил, – когда началась эта проклятая жара?
– Дык вся округа знает, что три дня назад, ближе к вечеру, а потом вот жара и началась… – Данко и вовсе побледнел, осознавая ужасную истину.
– Ясно. А на третью ночь лошадь курок твоих и пожрала, ведь никакой овес не утолит жажду крови! Гляди, скоро и корову высмокчет, а там и до людей недалече. Ты бы хоть задумался, Данко, откуда на опушке взяться оседланной кобыле? Как пить дать, хозяин сгинул в лесу. А обычную домашнюю лошадь уже давно бы волки сожрали, если только нечисть лесная не добралась до неё первой….
Всепоглощающий ужас заполонил души мужиков… потом подоспела пьяная злость, а за ней и необоснованное бесстрашие. Данко вскочил с места, расправил плечи и выдал речь, достойную полководца на поле брани:
– Да чтобы я, смердюковский мужик, ига темного убоялся? Вомпэра паршивого?! Да чтобы я отдал свою деревню родненькую твари поганой на растерзание? Нет места нечисти гадкой в сим славном месте, Богами поцелованном! – мужик схватил вилы у сарая, вторые вручил своему боевому товарищу, который видно тоже воодушевился на смертный бой. И ринулись они за калитку созывать народ. Ибо вдвоем идти в хлев —верная гибель.
Дед Похмел хмыкнул, подобрал с травы забытую бутылку самогонки, сунул её за пазуху и пошел восвояси.
Глава 1
Тусклый свет пробивался ко мне сквозь мутную пелену нездорового сна. Свет пришел не один – за ним последовал отвратительный шум в ушах и нарастающая сдавливающая головная боль, которая сковала мои попытки приоткрыть глаза или сделать малейшее телодвижение. Пахло водой, грязью и травой, на которой, судя по всему, я лежала не первый час. Постепенно натужно приходя в себя, мой разум все более ясно улавливал доносящиеся голоса извне. Писклявые, будто детские, но с несвойственным детям тоном рассудительности.
– Если не мы, так другие такую ценную находку унесут себе в нору! Ты глянь, какая тушка свежая. Без шерсти, кожа белая тонкая…
– Да ты поближе понюхай. Чуешь, ненатурально как смердит? Отравой, не иначе! Зуб даю, что это шмарыги нам подкинули, абы потравить и болотце наше себе прибрать!
Смердит. Нет, ну вы слышали этих ценителей прекрасного? Это, между прочим, мои любимые духи. Я попыталась подать признаки жизни, вернее, высказать возмущение по поводу их парфюмерных вкусов, однако, всё что у меня получилось из себя выдавить – это вой полоумной старой собаки на смертном одре. С титаническими усилиями я открыла один глаз и, прежде чем снова погрузиться во мглу, лицезрела удирающие со всех ног две мохнатые кочки не более полуметра ростом, которые с надрывом визжали, как молочные поросята.
Как я оказалась в столь неоднозначной ситуации? Частично предположить я могла. Начнем с того, что я проклинаю это чудесное, но несвойственное моей натуре решение посмотреть красоты необъятной Родины. Жила бы себе, как прежде и бед не знала. Нет ничего антисоциального в том, чтобы быть затворницей и черт с этой проходящей молодостью! Зато сейчас я бы не лежала одна без сознания в неизвестном диком месте за восемь тысяч километров от дома. Хорошо еще, что не зима, а то мой хладный труп уже давно украсил бы местные пейзажи. Нет, я не экстрималка и ехала сюда, как приличная девушка, туристической организованной группой на красочный и самобытный праздник Ивана-Купала. Широкие прозрачные реки и захватывающие дух заповедные леса. Молодежь в вышитых льняных рубахах и сарафанах, венки из местного разнотравья на головах… а к вечеру – вздымающиеся до самых звезд костры. Сарафан я наотрез одевать отказалась – выглядела в нем как барыня, отъевшаяся на заморских пряниках, а вот венком не побрезговала. Наш костер возвышался на небольшом земляном пригорке над рекой. Сумасшедший темп хороводов и легкая медовуха, которую разливала какая-то дородная дама из своего термоса, подарили мне незначительное головокружение.
Отойдя в сторонку, я вдохновленно рассматривала тонувший в сумерках противоположный берег реки, когда моя нога подвернулась на невесть откуда взявшемся камне, который тут же улетел в реку. Прежде чем я успела что-либо сообразить, меня утянуло вниз по обрыву.
После утреннего дождя ехать мягким местом по грязи оказалось не так уж плохо. Обрыв был не более трех метров в высоту, так что в реку я свалилась довольно быстро и даже безболезненно, успела только подумать о телефоне, который был в рюкзаке на моих плечах. На этом воспоминания прерываются. Наиболее очевидный вывод – я ударилась головой о камень в реке, и меня неспешно унесло по течению. Чудо, что не захлебнулась, может, всплыла кверху брюхом как оглушенная рыба и смогла дышать? Кто бы знал… Интересно, ищут ли меня? Как быстро заметили, что кого-то не хватает?
Хлынувшая в лицо вода резко вырвала меня из полубессознательных рассуждений. Я приготовилась к ужасной головной боли, но её не последовало, лишь скверное недомогание затуманивало рассудок. Несколько секунд я лежала с открытыми глазами, привыкая к реальности и пытаясь собрать мысли воедино. Кроме травы и камышей ничего не видела, но четко понимала, что солнце клонится к закату, а это уже не хорошо.
Неуверенно опираясь руками, я села. Вновь послышался всплеск воды. Глянув на реку, которая оказалась буквально у моих ног, я увидела расходящиеся крупные круги, монотонно прибивающиеся к берегу небольшими волнами. Рыба плещется, крупная, не меньше полуметра в длину, рассудила я. Вокруг меня раскинулась небольшая тихая речная заводь, водная гладь рябила, отражая пробивающиеся сквозь ветви золотые солнечные лучи, от чего я постоянно щурилась.
Нужно выдвигаться, до ночи важно успеть найти цивилизацию. Но прежде – оценить повреждения и понять, смогу ли я вообще идти. Пальцами рук и ног я шевелю, суставами двигаю. Голова на месте – это главное, шишки и места самого удара я не нашла. Зато нащупала смачный ком грязи, засохший в волосах. Лицо тоже было в чем-то, очень надеялась, что это не кровь. Я нерешительно подползла к реке и принялась умываться. На руках оставались серые разводы – грязь, мне определенно везет, если в данной ситуации уместно рассуждать о везении.
Святые мира сего! Мой рюкзак! На радостях я ловко вскочила на ноги и полезла вытаскивать находку из камышей. Телефон, быстрее, что с телефоном? На что я надеялась, конечно, не понятно. В нем воды было больше, чем во всей заводи. Ладно, тогда в путь.
Спустя некоторое время я все же усомнилась в своей женской интуиции. Туда ли я иду? Куда не глянь – места, где не ступала нога человека. И в здравом уме не ступит. Лес был, мягко говоря, малопроходимым. Сплошные ветки, палки, а то и целые трухлявые деревья под ногами, ямы, поросшие мхом булыжники. Если бы не плотные джинсы, ноги были бы исполосованы свежими ссадинами до самых бедер.