Мир Феликса
Шрифт:
— Андрей! — Вдруг вскрикнула Настя. Ее палец указывал на грунтовую дорогу, откуда появилась полицейская машина.
— Только не это. — Пока спокойно, без преждевременной паники произнес я.
Первым моим рефлексом было закрыть багажник, но сделать это нужно было непринужденно, не вызывая подозрений. Я вглядывался в салон автомобиля, пытаясь определить, куда именно смотрят полицейские. Но, присмотревшись, я понял, что из четверых мужчин в салоне только один был похож на полицейского, и не какого-нибудь, а именно того, который благосклонно отпустил нас, когда мы едва не протаранили машину
Автомобиль остановился в двадцати метрах, и тут я понял, что моя настороженность была небеспочвенной. С кресла водителя поднялся тот самый лысый и тучный капитан, он поймал нас взглядом и не отпускал, пока остальные не вышли из машины. С ним были мужчина средних лет в летней рубашке, с бросающимся в глаза красным лицом, худощавый студент в потасканных джинсах и суровый тип в камуфляжной форме, с тактическими очками, надвинутыми на бейсболку, и характерной воинской щетиной, в его внешности угадывался образ матерого стрелка или охотника. Все четверо стояли у машины и пристально смотрели на меня.
— Настя, сядь в машину. — Первым моим решительным действием была эта фраза.
— Что такое? — Она была взволнована не меньше моего, но не стала противиться и тут же выполнила просьбу.
Четыре абсолютно разношерстных индивида приехали на одной машине, за мной — это был он. Я стоял неподвижно и ждал развития — мне нужно было подтверждение. Первым сделал шаг стрелок, и тут я обратил внимание на пистолет в кобуре, пальцы правой руки настороженно касались рукоятки. Еще один пистолет висел на бедре у капитана. Не знаю, как мне удалось совладать с волнением в тот момент, внутренняя паника постепенно перешла в холодный расчет. Вероятно, именно это должно происходить с человеком, когда у него не остается путей для отступления.
— Ты ведь знаешь, что у меня в багажнике? — Громко обратился я ко всей четверке.
— Я видел запись камеры наблюдения на парковке. — Ответил стрелок.
На этом сомнения окончательно рассеялись. Я мысленно дал Феликсу право на один шаг, прежде чем сделать то, что я задумал.
— Я хочу поговорить с тобой. — Он стоял на своем месте, совершенно точно понимая, что на близком расстоянии разговор со мной невозможен.
— Говори и уходи. — Строго и дерзко ответил я.
— Нет, Андрей. Сегодня так не получится. — Как всегда, дружелюбно возразил он. — Мое предложение присоединиться снова в силе. У тебя еще есть выбор, но, что бы ты ни выбрал, твое тело пойдет с нами.
Тут я понял совершенно точно: наш биполярный диалог исчерпал себя, ситуация требовала решительных действий. Его шаг вперёд стал для меня стартовым выстрелом, я стремительно нырнул всем корпусом в багажник и крепко схватил заложницу под руки. Она тут же начала брыкаться, но я потянул ее с такой силой и яростью, что, не успели они пройти полпути, она уже стояла предо мной, едва удерживаясь на ногах, с острием топора под горлом. Феликс остановился, рука стрелка молниеносным движением выхватила из кобуры пистолет и направила его на меня. В его глазах, возможно, впервые, я увидел тревогу. Я же держал топор твердо, давая понять заложнице, что ей лучше самой держаться на ногах.
Судя по всему, он не ждал от меня столь отчаянного шага — вся четверка смотрела на меня молча, в полном недоумении. Стрелок крепко сжимал в руках пистолет и напряженно выпускал воздух, широко раздувая ноздри, будто стараясь надавить на меня этим действием.
— Андрей, не глупи. — Наконец, произнес он. — Ты уже понял, это конец. Ни к чему хорошему твое сопротивление не приведет.
Его честное заявление уверило меня в том, что я пошел по единственно верному пути. Я не стал ничего отвечать, ожидая, что он предпримет дальше.
— Отпусти ее. Мы оба знаем, что ты не сможешь убить человека. — Его мушка смотрела точнёхонько на меня, а за ней горел взгляд настоящего сурового бойца, который ярко выделял его среди других копий.
— Ты уверен? — Я тут же поймал его интонацию, волевую и многозначительную. — Ты стер моих родителей. Не представляешь, как сильно я хочу раздавить одного из твоих выродков.
На этой фразе женщину затрясло сильнее прежнего, она мычала и извивалась, что было сил. В какой-то момент мне показалось, что она хотела прокричать что-то определенное.
— По-моему, ты не понимаешь. — Продолжал он. — В самом начале я говорил тебе об инъекции идеи, которая изменит личность. Этот мир уже мой. С тобой или без тебя, быстро или долго, я займу его полностью, потому что я и есть идея, а она неизлечима.
— А что если я найду вакцину? Антиидею… — Я не отступал, потому что отступать было некуда.
— Я уже сказал, Андрей, сегодня для тебя все закончится. Опусти топор. — Феликс был убедительно настойчив.
Я тщательно анализировал ситуацию и не мог найти исхода, в котором мы с Настей благополучно уезжали вдвоем с этого ненавистного карьера. Тем не менее, я не сдавался и продолжал подвешенный на волоске диалог:
— Я тоже не шутил, когда говорил, что убью ее. Брось пистолет, Феликс, все пистолеты, — я коснулся взглядом капитана, — тогда мы оставим ее и уедем.
— По-твоему, то обстоятельство, что ты держишь мою копию в заложниках, позволяет тебе манипулировать мной? — Видимо, этот вопрос Феликса должен был поставить меня в тупик.
— Да, именно так. — Своим дерзким ответом я решил поставить в тупик его. — Каково это…, знать, что часть тебя вот-вот может погибнуть?
Меж тем, мой пульс снова барабанил подобно пчелиному рою, а пот образовал устойчивую протоку на виске. Что было на уме у Феликса, мне, как всегда, было неведомо. Он тянул с ответом; был ли он озадачен или просто играл на моих нервах, я понять не мог.
— Хочешь знать, каково это? — Его взгляд стал холодным, как сталь, и малейшая моторика отключилась. — Я покажу тебе. — Феликс выстрелил.
Далее все ощущалось словно в мутной воде. В первую секунду, а может быть, прошло целых пять, я посмотрел на машину: стекла были целы, а значит, Настя не пострадала. Затем я прислушался к своему телу, резкой боли я не испытывал, дышал глубоко, с ног не валился, различал образы. И тут я почувствовал сильную тяжесть в руках. Тело женщины потянуло меня вниз. Я отпустил ее и увидел, как она легла навзничь с угасающим взглядом и кровавым пятном на груди.