Мир Гаора
Шрифт:
– Нуу, я уж, - Салага оттопырил губы, припоминая, - я совсем мальцом был, только из посёлка, сейчас-то двое торгов уже прошёл. А он уж седой совсем тогда был, даже звался так, - и вздохнул, - сейчас в Ирий-саду небось.
– Нет, - покачал головой Гаор, - я с ним на торгах в одной камере был.
Несколькими вопросами уточнили, что и впрямь говорят об одном и том же человеке, и Салага обрадовался.
– Вот здорово! А куды его с торгов не знашь?
Гаор покачал головой.
– Знаю только, что он с бригадой своей ушёл, и что за пятьдесят тысяч их купили.
–
Потом у Салаги стали выяснять, кого ещё он где встречал, может знакомцы или родичи, али земели найдутся, А Гаор пошёл к Матуне искать чем писать и на чём писать. Удивительно, но ему повезло. Он нашёл небольшой полурулон светлых почти белых бумажных обоев - один край, правда, был сильно мятый, но его можно срезать - и россыпь полувысохших фломастеров. К сожалению, не водяных, а на спирту, так что размочить не удастся. Ну да на первое время ему хватит, а там ещё чего-нибудь придумает.
– Ты чего это задумал, Рыжий?
– спросила наблюдавшая за его поисками Матуня.
– Махотку учить буду, Матуня. Чтоб вслепую не тыкался, - весело ответил Гаор.
– Дело, конечно, - кивнула Матуня.
– Только ты всё это перед отбоем ко мне обратно занеси и положи где подальше, чтоб не на виду, а ты бы знал.
И, видя его изумление, засмеялась.
– Ты чо, Рыжий, думашь один псих такой? А ежели по тумбочкам шмонать начнут, а у тебя там неположенное? А? Мы почему, пока вы работаете, тумбочки ваши проверяем? А чтоб не залетели вы по-глупому. Мастак, знашь, сколь прятал своё, пока ему не разрешили при себе держать? То-то.
Гаор медленно кивнул. Да, об этом он не думал, дурак, открыл бы тыл и матерей подставил.
– И часто шмонают, Матуня?
Матуня вздохнула.
– Не угадаешь, когда им приспичит. У тебя-то порядок пока.
– А вот пачка пустая у меня лежит, ничего?
– Её хозяин тебе при всех подарил, ничего не сказали.
Гаор поблагодарил Матуню и пошёл в спальню мастерить тетрадь и прописи для Махотки.
А когда уже прокричали отбой, и погасили свет, в темноте кто-то, вроде Юрила, сказал.
– Ты, Рыжий, всё-таки поаккуратнее, не при всех учи, и не в полный голос.
– Да, - согласился ещё кто-то, - не любят они, чтоб мы знали чего.
– А Махотке чаще по шее отвешивай, ну будто злобишься, тады не прицепятся, - посоветовали с другого конца спальни.
И Гаор не выдержал. Фраза эта возникла у него ещё днем, когда он перекатывался под пинающими его ботинками и слышал истошный крик: "Не смей учить!" - но не хотел он добивать Ворона. А сейчас...
– Ворон, - позвал он, - спишь?
– Нет, - почти сразу откликнулся Ворон.
– Так кто Крейма-Просветителя убил? Дикари неблагодарные, которых он грамоте учил и просвещал, или это всё-таки кто другой был? Сомнения у меня, понимаешь, возникли, ба-альшие сомнения.
– Замолчи, - испуганно ответил Ворон.
– Замолчи!
– Крейм-Просветитель?
– немедленно переспросил чей-то бас, - а это кто?
Гаор уже открыл рот, но его неожиданно опередил Асил.
– Это Кремень-Светоч, у нас о нём
Гаор медленно поднёс ко рту кулак и заткнул им сам себе рот, чтобы не ляпнуть чего неподходящего. И тут, тоже неожиданно, откликнулся снизу Полоша.
– И у нас сказывают, как Кремень-Светоч по земле ходил и людей учил, а убили его змеи огненные, он их от посёлков на себя отманил и в болото завёл. Сам сгинул, а людей спас.
Огненные змеи, выжигающие посёлки... на себя отвёл... нет, ему этого и записывать не надо, и так намертво впечаталось. Кремень-Светоч, первое слово похоже на Крейм, а второго он совсем не понял, чёрт, он теперь же не с Плешаком, у кого спросить, чтоб не нарваться?
– Спите, мужики, - негромко сказал Старший, - всё завтра.
Гаор вытянулся на спине, устало бросив руки вдоль тела. Всё завтра? Да. Знают Асил, Полоша... у них и спросит. Крейм-Просветитель - Кремень-Светоч против огненных змей. Убить и свалить на саму жертву. Знакомый почерк. Двести лет прошло, и ничего не изменилось, но... но значит, и срока давности нет. Ни у убийства, ни у подлости. Завтра он начнёт четвёртый лист.
Знать бы, где упасть, так соломки бы подстелил. А если и знаешь, да соломки нет?
Работая в гараже, бегая по разным поручениям - и оттуда его дёргают - в залы, на склады, ещё куда-то, Гаору теперь часто приходилось сталкиваться с внешней охраной. То его остановили и стали выяснять, где он служил и за что попал в рабы, то прицепились, какого он года выпуска из общевойскового и где именно был на Валсе. Хорошо, хоть без битья обходилось. Но самое неприятное, что во внешней охране была та сволочь-спецура. Не уволили его, на что в глубине души Гаор сильно надеялся, так что... А тут, Гархем потребовал везти его в город, и как раз сволочуга выпускала и впускала их машину. Гаор был за рулём, рядом сидел Гархем, гадина даже откозыряла и каблуками щёлкнула, но он видел, каким внимательно холодным, в самом деле змеиным взглядом, окатили его из-под козырька форменной фуражки с эмблемой Сторрама вместо кокарды. Так что... Как он слышал от Туала? "Мужайтесь, худшее впереди". Туал сопровождал этой фразой каждое извещение о штрафе. Хорошо сказано. Главное - правильно.
Но думать всё время об этой сволочи Гаор не мог и не хотел. Надо жить. И радоваться, что живой, здоровый, что можешь выкурить лишнюю сигарету - он теперь получал не меньше красной и синей фишки в неделю, что неделя обошлась без "горячих" и даже "по мягкому" ни разу не огрёб, что от синяков давно не осталось и следа, что из приоткрытой двери вещевой тебя, именно тебя окликает ласковый женский голос, что есть сестрёнка, и именно к тебе подходит Губоня узнать, не против ли ты, что он с Кисой сговаривается, а то она всё на тебя, Рыжий, ссылается, мол ежели брат позволит, то пускай, и ты с нарочитой строгостью под общий дружеский хохот говоришь, что ежели обидишь сестрёнку, то враз всё оторвёшь и губы в ниточку вытянешь. А Махотка уже все буквы выучил и слова разбирает, и нос дерёт, что ему разрешили не просто подержать, а и подкрутить кое-что в машине. И сделана давно задуманная штука.