Мир Гаора

Зубачева Татьяна Николаевна

– А это что, плохо? Быть аборигеном?
– невинным тоном спросил Гаор. И так как она не ответила, спросил:- А тебя как зовут?

– Для тебя я Медицина, - насмешливо ответила она.
– Знаешь, что это?

– Знаю, - усмехнулся Гаор.

Мягко почти беззвучно приоткрылась дверь.

– Первушка, можно к тебе?
– спросил женский голос.

– Заходи, Цветик, - ответила Первушка.

Гаор сидел спиной к двери и потому увидел вошедшую только, когда она села

рядом с Первушкой. И сразу узнал её. Это она лежала тогда голой на ковре в гостиной Фрегора и ждала, чем закончится спор братьев. Сейчас она была в синем с глубоким вырезом на груди платье, белом кружевном фатручке и такой же наколке на чёрных уложенных фигурным узлом волосах. Когда она села, короткая юбка платья задралась, практически полностью открывая ноги и демонстрируя отсутствие трусиков.

– Ты чего прямо в рабочем?
– спросила Парвушка.

– Отдыхает он, сейчас опять пойду, - спокойно ответила Цветик, разглядывая Гаора. Насмешливо улыбнулась.
– Ну как, вразумили тебя? Кто бил?

– Им тоже досталось, - ответно усмехнулся Гаор.

– Дурак ты, Дамхарец, - поучающим тоном сказала Цветик, - тебя, купленного, личным шофёром сделали, а ты...

– Он Рыжим хочет зваться, - подхватила Первушка.
– Хуже дурака. Чем тебе Дамхар плох?

– Ничем, - пожал плечами Гаор и честно добавил: - Мне там плохо не было. Но родился я в Аргате. Хотите по рождению звать, тогда уж аргатцем надо.

Они переглянулись.

– Не слышала я, чтоб в Аргате питомники были, - покачала головой Первушка.

Цветик засмеялась.

– Так что не ври, нас не обманешь.

– А кто вам сказал, что я рабом родился, - горько улыбнулся Гаор.

Они снова переглянулись.

– А ну, - потребовала Первушка, - покажи клеймо.

– Смотри, - Гаор, по прежнему прижимая к лицу лёд, другой рукой раздвинул волосы надо лбом.

– Надо же, - удивились они в один голос.
– Никогда не видели.

– И что это значит?
– спросила Первушка.

– Я бастард, меня отец продал. Наследник в карты играл, проиграл много, вот меня и в рабы, чтоб моей ценой долг покрыть.

– И давно продали?
– спросила Цветик.

– Пятый год уже.

– А до этого...?

– А до этого я свободным был, - и, не дожидаясь их вопросов, настолько они растерялись, Гаор стал рассказывать.
– Окончил общевойсковое училище, воевал, работал. Что ещё?

Цветик покачала головой.

– Надо же. А чего ты тогда такой... рыжий?

– У меня мать полукровка, я в неё пошёл, - спокойно ответил Гаор.

Разумеется, ни о криушанах, ни о курешанах здесь и упоминать не стоит, они, похоже, знают о... всем этом куда меньше любого поселкового

мальца. Да и... уж если говорить по-нашенскому нельзя, то это и вовсе запретно.

– Ну, если так, - задумчиво сказала Цветик, - раз ты по ней решил зваться, тогда понятно. А что, Первушка, нам ведь легче, мы с рождения, а когда вот так живёшь, живёшь, а тебя раз и под клеймо.

– Мне в пять поставили, - Первушка встала, забрала у него лед и стала смазывать ему скулу какой-то мазью.
– До пяти ждали, думали бастардом записать, даже на той половине держали, а потом проклеймили и сюда. Ну вот, смотри, Рыжий, как получилось.

Она взяла со стола и протянула Гаору маленькое зеркальце. Гаор осмотрел лицо и даже присвистнул от удивления. Только лёгкая припухлость на пострадавшей скуле, а так... никаких следов.

– Здорово, - сказал он искренне и улыбнулся.
– Спасибо.

– Носи на здоровье, - рассмеялась Первушка.
– Цветик, не опоздаешь?

Цветик рассмеялась и встала.

– И правда, пора. Эх, был бы ты чёрным, родила бы от тебя. А так...

– Ну, так что?
– Первушка убирала в холодильник пакет и в шкаф тюбик с мазью.
– Поговорить с Самим? Или ты сама?

Цветик насмешливо сверху вниз посмотрела на Гаора.

– Ну как, Рыжий? Если в отдельной постели на всю ночь, тогда иди к Мажордому, кланяйся да проси.

– Ему Сам не разрешит, даст какую-нибудь из купленных, - возразила Первушка, - да и тебе ещё рожать надо.

– Щупик есть, и ладно, - отмахнулась Цветик.
– Ну, Рыжий?

Гаор легко встал, твёрдо и насмешливо посмотрел ей в глаза.

– Если хочешь, мы и сами договоримся, мне тут ни советов, ни разрешений не нужно.

– Ух ты, смелый какой, - рассмеялась Цветик.
– А не боишься, что твой хозяин узнает? Он ведь тоже... мной лакомится.

– Была бы ты согласна, - ответно усмехнулся Гаор, - а не хочешь, так и не надо.

Глядя ему в глаза, Цветик приоткрыла рот и медленно облизала губы, качнула бёдрами. Гаор шагнул к ней, и она, рассмеявшись, выскочила из кабинета, плотно прихлопнув за собой дверь. Рассмеялась и Первушка.

– Всё, иди, Рыжий. И Огонь благодари, что этим обошлось.

– А что могло быть?
– с интересом спросил Гаор.

Первушка оглядела его и вздохнула.

– Ты купленный, не положено тебе личным быть. Так что тебе многое ещё покажут. Хотя... и родовым бывает... показывают, - тон её стал жёстким.
– Всё, иди.

Гаор почувствовал, что настаивать не только бесполезно, но и небезопасно, ещё раз поблагодарил и ушёл.

В спальне его ждал, сидя на его кровати, тот самый мальчишка.