Мир Гаора
Шрифт:
Венн, слушая всё с большим интересом, кивнул. Рассуждал Фрегор не только здраво, но и интересно. Проблема ведь, в самом деле, есть. И не только с рабами, а и со спецовиками, и с военными вообще.
– Ну, и какой выход? Личная преданность?
Фрегор рассмеялся:
– Ну, Венн, цену этому дерьму мы знаем. На чём держится личная преданность? На деньгах, на крови, на страхе, ещё...?
– На симпатии?
– предположил Венн.
– Симпатия кончается с окончанием траханья, - авторитетно заявил Фрегор, - а иногда и раньше. Нет, мой милый. Только эти три. И все три можно перешибить.
– Что-что?
– искренне удивился Венн.
– Увидишь, - пообещал Фрегор.
– Способ новый, вот на Рыжем я его и опробую, всё равно мне его скоро менять придётся. Но дядюшка мой грёбаный его не получит! Хрен ему!
– Фрегор возбуждённо забегал по комнате.
– Рыжий мой! Что захочу, то и сделаю!
"Как бы он после пресс-камеры с тобой не сделал, чего ему хочется", - весело подумал Венн и перевёл разговор. Главное - готовность Фрегора вскоре расстаться с Рыжим он получил, форсировать пока рано и незачем, ещё надо посмотреть, каким тот будет после пресс-камеры. А новый способ контроля - кодировка... кажется, он знает, кто повесил на уши Фрегору эту лапшу, и знает, с кем стоит проконсультироваться по этому поводу.
Уже смеркалось, когда Венн стал прощаться. Фрегор накинул свою меховую куртку и вышел его проводить.
– Ужинать не пойдёшь?
– спросил Венн.
– Здесь всегда хорошо кормили.
– Я решил посидеть на диете, - ответил Фрегор, - чего-то мне врач про печень говорил. Она у меня наследственная. Братец мой вон желтеет периодически. А на меня антидот наш что-то стал слабо действовать.
Венн понимающе кивнул. Что ж, пьянеть Фрегор действительно стал гораздо быстрее, чем в начале их знакомства, пусть лечится.
Уже у стоянки Фрегор вдруг как-то смущённо попросил:
– Слушай, если не трудно... выкрои время, загляни в пресс-камеру, как там Рыжий. Ну, чтоб его не слишком уродовали. Я просил, конечно, но, - Фрегор вздохнул, - чужой раб и забота чужая. Пусть хотя бы лицо ему не трогают.
– Посмотрю, - охотно согласился Венн.
Он сердечно распрощался с Фрегором и отправился в обратный путь. Итак, подобьём итоги. Кодировка - раз. Если она окончательно сорвет Рыжему крышу, то надо будет Фрегора от неё отговорить. Пресс-камера - два. Чужой отдел и даже отделение. И так, чтобы Рыжий не узнал о заботе Фрегора, пусть по-прежнему считает своего хозяина психованным садистом, кем тот, по сути, и является. И Рыжий, похоже, серьёзно заинтересовал Пятого. Так что тут нужна предельная осторожность. Куда отправить Рыжего после Фрегора - это три. Здесь много будет зависеть от состояния Рыжего, и всё же... Конечно, подальше от Аргата, куда-нибудь в сельскую глушь, чтобы отъелся, отлежался и одумался. А если... если туда, откуда брали, в Дамхар? И к тому же хозяину. Правда, капитан Коррант уже отработан. Значит, ту комбинацию не повторяем. Придумаем что-нибудь новенькое.
Венн переключил фары на дальний свет и прибавил скорость. Пока всё идет
На этот раз он не очнулся, а проснулся. И не от боли, видно, и впрямь привык, а от холода. Лежал он, как его и бросили, ничком, уткнувшись лбом в пол, с вытянутыми к стене скованными руками. Но ни в нём, ни рядом никого не было. Это он уже научился хорошо различать.
Гаор осторожно повернул голову и приоткрыл глаза. Свет не белый, а синий. Ночь? За чёрной сейчас решёткой в коридоре синяя как светомаскировочная лампа, а в камере свет выключен. Слышно чьё-то многоголосое сопение, покряхтывание и тихая ругань. По-прежнему осторожно, стараясь не дёрнуться, Гаор повернул голову в другую сторону, чтобы увидеть нары. Там слабо колыхалась тёмная бесформенная куча переплетённых, прижатых друг к другу тел. Общая свалка? Или всей камерой кого-то одного трахают? О чёрт, холодно как. Ладно, чёрт с ними и с холодом, а вот пока он один и на него не смотрят, надо попробовать подтянуться на руках и отцепить наручники от стенной скобы, тогда он сможет встать и хоть к параше подойти, и вообще - Гаор мрачно усмехнулся - получит свободу действий.
Он попробовал напрячь мышцы и едва не закричал от пронзившей его боли. Эта боль - боль от перенапряжённых мышц и застывших суставов была знакома ему ещё по фронту и не позорна, но от этого не стала менее острой. И почти сразу от тёмной кучи на нарах отделилась фигура. Гаор мгновенно замер и зажмурился, надеясь, что паскудник встал по собственной надобности и не тронет его. Но шлёпанье босых ног по кафельному полу приблизилось и замерло у его головы.
– Тебе чего?
– тихо спросил Младший.
Он не ответил, но в его ответах и не нуждались. Ладонь Младшего легла на его плечо, погладила по спине, тронула ягодицы. Гаор сцепил зубы, удерживая рвущийся наружу крик, и приготовился к неизбежной боли.
– Старший, - сказал Младший, - он холодный совсем, давай отцепим. Он же замёрзнет тут один.
– Ну и ложись с ним, - пробурчал кто-то с нар.
И посыпалось:
– А тебе не один хрен.
– Вставь ему третий номер на пять шаров, вот и согреется.
– Точно, от пяти шаров аж в пот кидает.
Стержень третий номер на пять шаров... к своему ужасу, Гаор уже и понял, и представил, что его ожидает, если Младший сделает сказанное. Он непроизвольно вздрогнул.
– Сейчас, - сказал Младший, - сейчас, потерпи, темно здесь, я сейчас, - и стал возиться со скобой.
– Ты ж не там ищешь, - засмеялся Резаный.
– Помочь?
– предложил Шестой.
– А пошёл ты...
– вдруг выругался Младший, - забыл, как сам так лежал. Просил всех, - и явно передразнивая, - пощадите, пощадите... Просил ведь? Просил. В ногах ползал, слезами заливался, пока тебе стержнями задницу не растянули, чтоб работать смог. А он что... неклеймёный, что ли? Ну вот.