Мир, где приносят в жертву планеты

Вавикин Виталий

Абидеми Бэрнар. Он родился на африканском континенте, процветавшем после того, как северные территории Европы превратились в непригодный для жизни ледник. Климат изменился повсюду, и там, где раньше господствовали жара и засухи, теперь колосились поля и лили дожди. Семья Абидеми так и не смогла приспособиться к новому образу жизни, особенно когда страну заполонили миллиарды беженцев. С одной стороны, чужаки принесли свои сбережения – и это было хорошо, с другой, континент вспыхнул россыпью обычаев и мировоззрений – вот к этому привыкнуть было крайне сложно. Поэтому отец семейства Бэрнар собрал вещи и перевез жену и детей в более спокойное место, куда еще не добралось население замерзших стран.

Абидеми

почти не помнил те годы. Особенно отца и мать, работавших так много, что иногда детям начинало казаться, что их родители – это старшая сестра, остававшаяся в доме за главную. Именно сестра и узнала первой о сверхспособности Абидеми. Узнала, но не смогла это запомнить, потому что младший брат забрал у нее эти воспоминания, вместе с обещанием наказать его за разбитую вазу. Ваза была случайностью, впрочем, как и стертые воспоминания сестры. Никто так и не узнал, что виновником был Абидеми. Воспоминания остались только в его голове – свои воспоминания плюс воспоминания сестры, которые он забрал у нее. Воспоминания, смешавшиеся у него с его собственными так сильно, что он не мог отличить их. Он украл у сестры час жизни, ее чувства, мысли. Он знал, о чем она думала, когда смотрела на него. Больше того, он видел это так, как если бы сам смотрел на себя ее глазами. Он был сестрой, которая зла на младшего брата. Вначале маленький Абидеми решил, что сошел с ума или стал жертвой какого-нибудь демона. Он не мог есть, не мог спать, не мог думать – боялся.

– Прости меня, – сказал он сестре на третий день своей кражи, решив, что раскаяние сможет избавить его от проклятия.

– Простить за что? – растерялась она.

– Я украл твои воспоминания.

– Украл мои воспоминания? – сестра думала о его словах почти минуту, затем громко рассмеялась, заставив маленького Абидеми вздрогнуть. – Ты что, снова начитался своих дурацких сказок? – спросила она, а затем пообещала рассказать его братьям об этой выходке. – Вот будет смеху! – говорила сестра. – Вот будет смеху…

Она еще улыбалась, но память о том, что ее развеселило, уже стерлась.

– Что случилось? – спросила сестра, видя, как тело Абидеми бьет мелкая дрожь.

– Я… Я просто… – он хотел развернуться и убежать. Но бежать было некуда. – Я просто увидел паука.

– Трусишка, – сказала сестра, но тут же нахмурилась, пытаясь вспомнить, о каком пауке говорит брат.

– Он уже убежал, – снова соврал ей Абидеми.

Сестра кивнула, но еще долго приглядывалась к нему, напуганная потерей пары минут своей жизни. Был напуган и Абидеми. Напуган своей способностью. Но на этот раз он подготовился к чужим воспоминаниям. Не нужно бояться их или бороться с ними. Пусть они станут частью тебя, как что-то плохое, о чем ты знаешь, но не думаешь, понимая, что ничего уже не изменить. Главное – не забирать из чужой головы ничего серьезного, важного для бывшего владельца. Потому что в подобном случае не думать об этом будет крайне сложно. Чужие чувства захватят тебя, подчинят. Тяжелые чувства.

Абидеми узнал это на собственном горьком опыте, когда попытался сделать так, чтобы мать после очередной ссоры с отцом перестала плакать. Что мог знать ребенок о взаимоотношениях взрослых? Абидеми казалось, что стоит забрать у матери из головы память о самой перепалке с отцом, и все наладится, слезы высохнут, но все было намного глубже. Особенно для ребенка. Это была не река чувств. Настоящее море. Абидеми тонул в этих чувствах – ярких, сильных. Его спасла лишь любовь матери, которую он увидел и ухватился за нее, как за спасательный круг. О любви отца Абидеми боялся даже думать. О любви к нему, к матери, к другим женщинам и другим детям – именно такие воспоминания украл у матери Абидеми. Украл крохотную часть, но этого хватило,

чтобы никогда больше не питать к отцу теплых чувств.

«Никогда больше не буду пользоваться этой способностью», – зарекся в тот день Абидеми. Он держал это слово почти три года, чувствуя, как странная способность развивается, растет вместе с его телом.

Школа. Абидеми нравился коллектив, нравилась шумиха – среди гомона голосов он не чувствовал себя особенным. Его способность дремала. Но стоило остаться с кем-то наедине – чужие мысли и чувства словно сами просились к нему в голову. Особенно когда учителя оставляли его после уроков, а иногда звонили отцу и жаловались на плохую успеваемость его сына. После таких звонков отец всегда порол Абидеми. Отец, который сам умел лишь читать да считать полученные за работу деньги, но каждый раз, берясь за ремень, говорил сыну, что тот позорит его. Мать не вмешивалась.

Ремень у отца был старым и широким. Когда Абидеми был ребенком, он прятал его, надеясь, что это поможет избежать наказания. Сейчас он знал, что у этой проблемы есть более простое решение – учителя. Нужно лишь забрать у них воспоминания о своей плохой оценке. Абидеми сожалел лишь о том, что не может внушить им мысль о своей успеваемости. После того, как он заберет у них часть воспоминаний, нужно будет подумать о том, как подменить свою провальную работу.

Абидеми не боялся, что его поймают, – если что-то пойдет не так, то он заставит забыть учителя, который схватит его за руку. Проблемой было написать работу без ошибок. Даже со шпаргалкой. Нельзя быть отличником. Необходимо научиться делать ошибки, чтобы оценка была средней. И не злоупотреблять подобным. Иначе о сверхспособности станет известно и он уже не сможет спастись от отцовского ремня – не удастся забрать воспоминания всего класса, а если и удастся, то мозг не выдержит и лопнет.

Больше всего Абидеми боялся огласки и что его станут считать уродом, мутантом. Он превратится в изгоя. Над ним будут ставить опыты, увезут во льды и закроют в клетке. Абидеми не думал, что есть и другие, не верил в такую удачу. Но потом телевидение показало щуплого азиатского подростка, обладавшего такой же способностью, как и Абидеми. Первые интервью и устроенное из способности азиата шоу вызвало настоящий бум. Желающих избавиться от негативных воспоминаний было столько, что редакция телеканала не успевала прочитать их заявления.

Азиат работал как машина. Десятки людей, находившихся на грани нервного срыва, ежедневно покидали студию, сияя широкой улыбкой. Но потом другой телеканал нашел еще одного подростка со сверхспособностями. А через месяц они стали появляться как грибы после дождя. И так было по всему миру. Шоу утратили свою актуальность, а вскоре и вовсе забылись. Остались лишь абсорберы – так окрестила подростков со сверхспособностями пресса – да люди, желавшие избавиться от своих негативных воспоминаний. Они искали подростков, умоляли их забрать часть воспоминаний.

Не прошло и года, как один психотерапевт-недоучка организовал первую клинику, где работала девушка-абсорбер. Спустя два месяца клинику закрыли, но пример был подан. Все новые и новые психотерапевты связывались с абсорберами и давали объявления о возможности чудесного избавления от негативных воспоминаний. Суды не успевали выписывать запреты, а потом… Потом появился первый прецедент – крупная компания, не то ради забавы, не то желая прибрать к рукам новый бизнес, наняла целую команду юристов, которые, устроив открытое судебное заседание, добились отмены запрета, не позволявшего их клинике использовать абсорберов при лечении пациентов. Это был единичный случай, но снежный ком сорвался с горы и вскоре превратился в несущего смерть монстра, способного смести всех, кто встанет у него на пути.