Мир глазами Гарпа
Шрифт:
Автомобиль оказался действительно не так уж плох — неброского цвета свернувшейся крови, более шести футов шириной и более семнадцати длиной. Переднее сиденье было такое длинное и глубокое, что Хелен могла улечься на нем, практически не поджимая ног. Да и особой необходимости класть голову Майклу Мильтону на колени у нее не возникало, хотя она все равно клала.
И делала это не по необходимости; ей нравилось близко видеть приборную доску и чувствовать застарелый запах коричневой кожи просторного сиденья. Она клала голову ему на колени, потому что ей нравилось ощущать, как то напрягаются, то расслабляются его бедра, как они коротко движутся, когда он нажимает на педаль газа или тормоза. Она чувствовала себя очень спокойно, положив голову ему на колени, потому что в этой машине не было сцепления и водитель лишь изредка
Иногда Хелен хотелось заняться с ним оральным сексом прямо в машине, пока они едут через весь город, — да, прямо в этой огромной машине с хромированной решеткой радиатора, похожей на разинутую пасть диковинной рыбы; металлические буквы «бьюик эйт» бежали прямо по «зубам» этой пасти. Но Хелен понимала, что заниматься этим в машине было бы небезопасно.
Первым признаком того, что подобная история может оказаться небезопасной, стало вот что: Марджи Толуорт бросила занятия по сравнительному литературоведению, которые Хелен вела в группе двести пять, причем даже не объяснила, что именно ее не устраивает. Хелен, опасаясь, что юную Марджи Толуорт не устраивает отнюдь не курс сравнительного литературоведения, пригласила девушку к себе в кабинет и попросила объяснений.
Первокурсница Марджи Толуорт достаточно хорошо усвоила университетские правила и знала, что никаких объяснений не требуется и до определенного срока в любом семестре студент волен без разрешения преподавателя отказаться от любого из курсов.
— А что, я обязана назвать конкретную причину? — хмуро спросила Марджи.
— Нет, не обязаны, — сказала Хелен. — Но если такая причина у вас есть, я бы хотела ее узнать.
— А я и причину иметь не обязана! — заявила Марджи Толуорт. И спокойно выдержала пристальный взгляд Хелен, хотя студенты по большей части отводили глаза первыми. А потом Марджи встала и собралась уходить. Она была очень хорошенькая, изящная, миниатюрная и весьма неплохо одета для студентки. Если в выборе девиц у Майкла Мильтона и была некая закономерность — как в выборе его предыдущей подружки, так и в данном случае, — то он, похоже, предпочитал таких, кто умеет хорошо одеваться.
— Что ж, мне очень жаль, что у нас с вами ничего не получилось, — честно призналась Хелен, глядя Марджи в глаза и пытаясь понять, много ли она все-таки знает.
Да, она конечно же знает, решила Хелен и тотчас обвинила во всем Майкла.
— Уже раззвонил? — холодно сказала она ему по телефону, потому что только по телефону могла так холодно разговаривать с ним. — Ну и как же ты дал отставку Марджи Толуорт?
— Очень мягко, — самодовольно заявил Майкл Мильтон. — Хотя отставка — в любом случае штука обидная.
Хелен не позволяла ему говорить с ней назидательным тоном; единственные наставления, какие она допускала, касались секса: нужно же доставить мальчику удовольствие, тем более что он явно испытывал потребность доминировать в этой области, и она, пожалуй, не возражала. До некоторой степени это было для нее внове. Порой он, правда, бывал грубоват, но она никогда не чувствовала, чтобы от него исходила опасность; и если она чему-то решительно противилась, он тут же останавливался. Однажды ей даже пришлось сказать ему: «Нет! Это мне решительно не нравится! Я этого делать ни за что не буду!» Но потом все же прибавила: «Ну, пожалуйста!» — потому что не была абсолютно в нем уверена. Он тогда сразу остановился. Он вообще в постели держался напористо, но иначе, чем Гарп. И эта грубоватая сила ей нравилась. Ее возбуждало ощущение, что полностью на него положиться нельзя. Другое дело, если он не умеет держать язык за зубами; как только она узнает, что он кому-то рассказал об их отношениях, между ними все сразу будет кончено.
— Я ничего ей не рассказывал! — твердил Майкл. — Я сказал: «Все, Марджи!» или что-то в этом роде. Я даже не говорил, что у меня появилась другая женщина. И уж о тебе-то совершенно определенно словом не
— Но она, возможно, слышала, как ты говорил обо мне с кем-то? — спросила Хелен. — До того, как у нас все началось, я хочу сказать.
— Ей просто никогда не нравился твой курс, — сказал Майкл. — И об этом мы действительно не раз говорили.
— Ей никогда не нравился мой курс? — искренне удивилась Хелен.
— Ну, ты же знаешь, умишко-то у нее так себе! — нетерпеливо воскликнул Майкл.
— Лучше бы ей все-таки ничего о нас не знать… — задумчиво проговорила Хелен. — Ты понял? Будь добр, выясни, знает она что-нибудь или нет.
Но выяснить он ничего не сумел. Марджи Толуорт не желала с ним разговаривать. Он попытался поговорить с ней по телефону — сказать, что к нему вернулась одна из старых подружек, приехала специально из другого города, и ей негде остановиться; в общем, одна ложь тянула за собой другую. Но Марджи Толуорт повесила трубку еще до того, как Майкл сумел отшлифовать и довести до логического конца только что выдуманную историю.
Хелен стала заметно больше курить. Несколько дней она внимательно наблюдала за Гарпом. А однажды почувствовала себя страшно виноватой — занимаясь с ним любовью. Она понимала, что занимается с ним сексом не потому, что хочет этого, а потому, что ей нужно убедить мужа, что все нормально. Если, конечно, он вообще заметил, что у них что-то не так.
А он и не заметил. Даже не думал о том, что в поведении жены возникли какие-то перемены. Точнее, подумал было, но только один раз, увидев синяки на задней стороне крепких ляжек Хелен; при всей своей силе, Гарп всегда очень нежно обращался с женой и с детьми. И отлично представлял себе, какие синяки способны оставить пальцы, потому что занимался борьбой. Примерно через день или два он обнаружил точно такие же отметины у Дункана на предплечье — как раз в тех местах, где он, Гарп, перехватывал руки сына, занимаясь с ним борьбой, — и пришел к выводу, что, видимо, сжимает тех, кого любит, с большей силой, чем хотел бы. И решил, что синяки на бедрах Хелен — тоже его рук дело.
Гарп был слишком тщеславен, чтобы легко впадать в ревность. А имя, которое однажды утром чуть не слетело с его губ, когда он проснулся, успело от него ускользнуть. И в доме больше не появлялись бездарные творения этого Майкла Мильтона, которые отчего-то заставляли Хелен не спать по ночам. Наоборот, в последнее время она ложилась спать все раньше; говорила, что устает и нуждается в отдыхе.
Что же до Хелен, то она даже полюбила по-прежнему обнаженный острый конец рычага переключения скоростей в своем «вольво»; укусы этого металлического стержня под конец каждого дня, когда она ехала домой с работы, были приятны ее ладони, и она частенько нарочно нажимала на него, не давая ему, однако, впиться в кожу. Таким манером она доводила себя буквально до слез и словно очищалась, чтобы потом не чувствовать себя виноватой, когда мальчишки начинали радостно махать ей руками из окна, где работал телевизор, и что-то кричать, а Гарп, стоило ей войти в кухню, торжественно провозглашал, какой именно обед он приготовил сегодня.
То, что Марджи Толуорт, возможно, все-таки о чем-то пронюхала, пугало Хелен; хоть она и сказала Майклу Мильтону (и себе тоже!), что между ними все будет кончено, если кто-то прознает об их отношениях, теперь она понимала, что покончить с этим будет невероятно трудно, гораздо труднее, чем ей представлялось вначале. И, обнимая Гарпа в его любимой кухне, Хелен надеялась, что Марджи Толуорт ничего не знает о ней и Майкле Мильтоне.
А Марджи Толуорт, знать не знавшая о многих вещах на свете, как раз об отношениях Майкла Мильтона и Хелен знала прекрасно. Она не очень-то понимала, что ее «помешательство», как она выражалась, на Майкле Мильтоне просто перешло те границы, за которыми кончается «голый секс» и начинаются более глубокие чувства, однако же была уверена, что Хелен просто развлекается с Майклом. На самом деле Марджи Толуорт буквально тонула в том, что именовала «голым сексом»; хотя трудно представить себе, какие еще интересы могли бы связать ее с Майклом Мильтоном. Впрочем, она не так уж и заблуждалась насчет того, что и отношения Майкла Мильтона с Хелен тоже сводились к этому. Марджи Толуорт частенько ошибалась, но в данном случае она попала в яблочко.