Мир и война в жизни нашей семьи
Шрифт:
И вот я катаюсь на настоящих лыжах с палками из бамбука.
Экипировка лыжника состоит не из одних лыж. Должны быть у него и соответствующая обувь, одежда, а главное – надежные крепления обуви с лыжами, т. е. то, что связывает живого человека с неодушевленными деревянными досками в единое существо лыжника.
Экипировка лыжника всё время видоизменяется и совершенствуется. Первое время крепления устраивались в виде прибитой к средине лыжи ременной или брезентовой петли. Эта петля своими концами прибивалась гвоздями или прикреплялась шурупами к боковым стенкам лыжи. В петлю вставлялся мыс обуви.
Затем для крепления
Обувь тоже подвергалась усовершенствованию. Первое время человек катался в той же обуви, в которой он ходил зимой повседневно. Это были обычно валенки. Но могли быть и кожаные сапоги, а иногда и ботинки. Затем придумали специальную обувь для лыжника – пьексы. Пьексы – это кожаные ботинки, внутри с мехом или теплой подкладкой. Мыс у ботинок задран вверх, что во время хода лыжника препятствовало соскакиванию крепления. В помощь задранному мысу, чтобы ботинки не выскакивали из крепления, петлю стали привязывать веревками, шнурками или ременными поясами к ботинку – вдоль ботинка.
Затем придумали для лыжника специальный ботинок под металлическое крепление. Крепления всё время совершенствуются, и какими они будут в дальнейшем, трудно сказать. Но будут они еще более удобными, простыми и надежными.
Лыжами увлекался не только я, но и мои сверстники, и мои товарищи. Катались мы в пионерском возрасте на клепках. На фабричных лыжах начали кататься, только когда подросли до комсомольского возраста. А это было в конце 20-х годов.
В это время комсомолом устраивались всякого рода агитационные культпоходы по деревням.
В Павшине наша компания лыжников состояла из братьев Савиных – Александра, Егора и Леши, Кабанова Николая, Попова Николая, Клопова Николая, Никитина Володи и меня.
Катались мы большей частью днем по воскресеньям и в будние дни вечерами, когда кончались все домашние дела.
Походы у нас были небольшие, по 3–5 км, и большей частью катались с гор. Излюбленной горой для нас была Пенягинская гора. Гора эта длинная (около 0,5 км) и сравнительно крутая.
Для проверки нашей ловкости и храбрости мы устраивали посредине горы небольшой трамплин. Но надо сказать, что преодоление трамплина редко у кого было удачным. Обычно мы после трамплина падали и часто ломали лыжи. В то время мы катались в валенках и крепления у нас были самыми примитивными. Однажды мы съезжали с Пенягинской горы вечером, возвращаясь из поездки к д. Митино. Стало темнеть. Съезжая с горы, я не заметил трамплина и не подготовился к нему. Когда летел с него, то не удержал как следует лыжи. Мыс правой лыжи у меня наклонился и врезался в снег. Я сделал цирковое сальто-мортале через правую лыжу. Она сломалась. Я валяюсь на снегу с обломками на правой ноге. Левая лыжа соскочила с ноги, укатилась куда-то вниз.
Падение совершилось удачно. Руки-ноги целы. Ребята надо мной посмеялись. У них спуск оказался удачным: они не попали на трамплин. Я спускался с горы с двумя половинками правой поломанной лыжи. Левую лыжу в потемках я не нашел. Она, наверное, врезалась в сугроб.
К этому времени я уже прилично научился кататься. И то, что в этот раз не поломал ни рук, ни ног, говорит о том, что я научился падать.
Еще
И вот стали мы поговаривать о более длинных переходах. На одном таком собеседовании мы договорились совершить, как часто писали в то время, «культпоход» от Павшина до Истры.
После долгих переговоров и приготовлений группа наконец-то сформировалась в составе: Никитина Володи, Кабанова Коли и меня. Вышли мы из Павшина утром, часов в 9.00. Экипировка не ахти какая. Лыжи фабричного производства, в валенках, костюмы обычные: брюки обычные повседневной носки, пиджаки костюмные, конечно, уже сильно поношенные (новый костюм всегда теплее). Под пиджаком трикотажные свитера, не шерстяные, поношенные. На головах вязаные шапки, и в варежках. Крепления на лыжах ременные, для крепости крепления привязаны вокруг валенка через задник.
Погода довольно холодная, что-то в пределах 20–25 градусов. Холодит – бодрит. Мы идем быстро. Местами попадается лыжня, но большей частью приходится идти по целине, иногда по санному пути. Первым идем попеременно, так как первому идти тяжелее.
Когда прошли немногим более 5 километров, за Черневом начался встречный ветер. Идти стало тяжелее. Одежда у нас, как говорят, была жидковата, у нас у всех стала мерзнуть часть тела ниже пояса. Продувало через ширинку. Вот тогда мы поняли, в чем преимущество матросских брюк.
Собираясь в поход, мы даже думали где-либо на остановках провести среди населения читку и взяли с собой несколько экземпляров свежих газет. И вот когда стали замерзать, мы вспомнили о газетах и догадались утеплиться: опустили их спереди под пояс между нижним бельем и брюками.
О! Теперь совсем другое дело. И теплее, и не дует. И мы не мерзнем. Прошли километров 15. Стали уставать. Собирались заехать в какую-нибудь чайную, но в ближайшей деревне чайной не оказалось. Коля Кабанов вспомнил: в деревне Талицы у него есть дальняя родня – какая-то двоюродная тетка. Деревня эта скоро будет.
И вот мы в Талицах. Нашли родню – тетю Дуню. Дома она оказалась одна. Был первый час. Тетя Дуня уже истопила русскую печь. В доме тепло, чисто.
Тетя Дуня Николая узнала. Он представил ей нас как своих товарищей.
Тетя Дуня забеспокоилась, забегала. Предложила нам раздеваться, проходить вперед к печке погреться.
Стена печки, выходящая в большую светлую комнату, облицована белыми изразцами с синей каемочкой. Кухня от прихожей отделена перегородкой. Вход на кухню зашторен цветастой занавеской.
– Сидите, грейтесь, а я пока поставлю самовар. Потом уж покормлю вас.
Мы отогрелись, осмотрелись. Тетя Дуня, когда мы вошли, выглядела какой-то растрепанной: один рукав платья засученный, другой – опущенный, волосы на голове распущены; на одной ноге галоша, а на другой – какой-то опорок.
Пока мы отогревались, слышали, что на кухне загромыхала об ведро крышка от самовара, полилась вода. Слышали, как раскалывалась щепа для растопки самовара. Через каких-то минуты 2–3 слышим: зашумело пламя в самоварной трубе, послышался шум соска умывальника, плеск воды. И вот в переднюю входит тетя Дуня.