Мир «Искателя», 2004 № 04
Шрифт:
— Конечно, — сказала Полина и обняла наконец мужа, прижалась к нему, напряжение последних дней оставило ее, Полине захотелось, чтобы Макс прямо сейчас, не дожидаясь ночи, повалил ее на постель и был с ней, и она забыла бы все, и себя забыла бы тоже, «ну иди, — шептала она, — иди, я скучала, да, очень, без тебя было плохо», муж, не ожидавший такого стремительного напора, казался Полине вялым, может, у него были женщины, конечно, были — после совещаний, в номере какого-нибудь отеля, — но это ведь неизбежное зло, ему нужно расслабляться, все равно он возвращается сюда, к ней, и сейчас он с ней, и всегда с ней будет, даже если…
— Макс, —
— А пятно откуда? — спросил муж.
— Пятно? — испугалась Полина. Какое пятно? Потолок в холле Джесс еще вчера забелил так, что не осталось даже намека, и две доски в спальне заменил, не было здесь пятна, не было, не…
— В холле, — сказал Макс, глядя в потолок. — Наверно, трубу прорвало, я скажу Джессу, это ведь его обязанность.
— Пятно, — повторила Полина. Отстранившись от мужа, она приподнялась и посмотрела… Этого быть не могло. Продолговатое пятно, похожее на лужицу застывшей крови, лежало на новых досках — в точности там, где раньше.
Господи, почему она не уехала?
— Макс, — сказала Полина, — давай уедем отсюда.
— Уедем? — удивился Максим, повернувшись к жене и пытаясь заглянуть ей в глаза. — Почему? Тебе здесь не нравится?
— Да… Нет. Здесь очень одиноко.
— Ты же мечтала жить в таком доме!
— Мечтала… Макс, — решение возникло в подсознании, Полина подумала, что это глупое решение, незачем мужу это знать, он не поймет, он думает о ней совсем иначе, но молчать она не могла тоже, слова произносились сами, может, это Кадарос вселился в ее мозг и управлял им, сделав из нее зомби…
— Макс, — говорила Полина, — я должна тебе сказать… Только выслушай меня внимательно, хорошо? Помнишь Сержа, Сергея, я с ним встречалась до того, как мы с тобой… Он умер, так получилось, несчастный случай…
— Почему ты вспомнила? — сказал Максим. — Это было давно.
— Сережа упал из окна, так неудачно, пятый этаж…
— Почему ты сейчас…
— Подожди, Макс, он не сам упал, понимаешь, я там была, это я его… Хотел поправить карниз, окно было открыто, нет, я открыла, когда Сережа встал на подоконник, он еще удивился… А когда он упал, я ушла, взяла такси — за углом, меня не видели, — и поехала к себе, а ты позвонил, я была дома, ты мне сказал про Сережу, и я… А на самом деле…
Максим сел в постели, подогнув ноги.
— Я знаю, — сказал он.
— Что? Этого никто не…
— Я знаю, — повторил Максим. — Ты встречалась с Сергеем, а тут появился я. Более выгодная партия, верно? Ты могла сказать ему «уходи», но это не решило бы проблему, потому что Сергей не оставил бы тебя в покое. Ты его хорошо знала, верно? И решила проблему — раз и навсегда.
— Ты…
— В тот день… — голос Макса звучал тихо и монотонно, будто он произносил плохо заученный текст. Макс не собирался говорить об этом с женой, он все сделал, чтобы и Полина никогда не вспоминала, и все было хорошо, но, наверно, от себя не уйдешь, и наступает момент, когда всплывает то, что было упрятано, и если прошлое всплывает, его уже не утопить в других воспоминаниях, остается одно — вытащить, положить на солнце, просушить…
— В тот день, — сказал Максим, — я знал, что ты собралась к Сергею, мне это было неприятно, и я поехал следом. Хотел подойти к тебе, когда ты выйдешь, и сказать, что… Ты вышла, но за минуту до этого на пятом этаже открылось окно… Ты села в такси и уехала прежде, чем люди увидели тело. Там такой тихий двор…
— Ты знал…
— У милиции были две версии: несчастный случай и самоубийство. Причин для самоубийства у Сергея не было, записки он не оставил. В квартире нашли следы пребывания женщины: губная помада, например, на краешке чашки, из которой ты пила… Соседи тебя видели, все знали, что вы встречались. Но видели тебя утром, а в тот момент — следователь доказал — Сергей был один. Остался несчастный случай. Тебя дважды вызывали в милицию и больше не беспокоили, верно?
— Ты знал… — пораженно повторяла Полина. — Ты знал.
— Ты сделала это, чтобы быть со мной. А я сделал все, чтобы ты со мной была. И чтобы никто никогда не напоминал тебе…
— Ты знал…
— Ни к чему было вспоминать, — сказал Макс. — Я любил тебя, ты любила хорошую жизнь, обычная история. Ты вовсе не плохой человек. Это получилось импульсивно, ты всегда поступаешь импульсивно, не думая.
— Да, — согласилась Полина.
Это было не так, но должен был Макс хоть в чем-то ошибаться!
— Вот, — сказал Максим, — поговорили.
Полина опустила ноги на пол — доски были ледяными, надо надеть тапочки, но где они, а пятно стало больше, уже и на третью доску расплылось, темное, старое, будто было всегда…
Уехать отсюда. Сейчас. Немедленно.
Полина знала, что никогда отсюда не уедет. Потому что однажды в полночь придет Кадарос, и она спросит у него о Сергее. О человеке, которого убила дважды. Он не узнал Полину в номере Джорджа или не захотел узнать? Он простил ее или затаил ненависть, в которую любовь переходит так быстро, что даже не успеешь достичь земли, падая с пятого этажа?
— Я голоден, — сказал Максим. — Глэдис приготовила что-то вкусное. Иди сюда, Линочка. И не думай о плохом, хорошо?
— Хорошо, — сказала Полина.
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — сказала Полина.
Обращалась она, впрочем, не к Максиму.
Кирилл БЕРЕНДЕЕВ
90х60х90
Автомобиль остановился у обочины. Некоторое время люди, находившиеся в нем, просто сидели, лишь по прошествии минуты, задняя дверца со стороны водителя распахнулась. Человек среднего возраста проворно выбрался на неширокую асфальтированную дорогу, ведущую в сторону пансионата, панельный блок которого виднелся сквозь заросли голых березок. Он огляделся, точно не доверяя тому, что видел сквозь тонированные стекла машины.
Дорога в этот час была пустынна, но, едва пассажир вылез, мимо них, вывернув из-за поворота, проехала на порядочной скорости легковушка. Шум мотора замер вдали, установилась необычайная тишина. В городе о такой приходится только мечтать.
Лесок, у которого остановился автомобиль, был также безлюден. Вдали, сквозь промокшие от недавнего дождя деревья, виднелись потемневшие груды снега, кое-где он еще не успел сойти. Видеть плавкие, покрытые хвоей и лежалыми прошлогодними листьями сугробы в середине апреля было весьма непривычно; некоторое время вылезший из машины человек смотрел в глубь леска, потом нехотя оторвался от заворожившего его зрелища и, нагнувшись к салону машины, кивнул сидевшим.