Мир не меч - 2
Шрифт:
— Кого собрался бить? — равнодушно поинтересовался Лаан, складывая руки на груди.
Зверь посмотрел на них диким взглядом. Пронзительно-синие, бешеные глаза смерили Лаана и Аэль, потом гладиатор скривил губы и буркнул:
— Кто вы такие?
— Если хочешь познакомиться — положи дубину и пойдем на кухню. Мы как раз пили чай...
— Что, так и идти? — парень упер руку в голое бедро. — Где моя одежда?
— Пришла в негодность, — ласково объяснила Аэль. — Я дам тебе новую.
Она ушла в свою комнату и полезла, не глядя, рукой в шкаф, примерно прикидывая размеры Зверя. Кажется, добытый комбез должен был подойти. Когда она вернулась, дубина уже лежала на столе, а парень, хмуро косясь на Лаана, приводил в порядок прическу перед зеркалом. Уже почти затянувшиеся розовые рубцы вызвали у него некоторый интерес и недоумение, и Аэль заподозрила, что ему напрочь отшибло память о последних часах.
— Я наложила тебе около двухсот швов, — объяснила Аэль, протягивая пакет с комбезом. — У тебя быстрая регенерация, скоро будет незаметно. Надень это и приходи на кухню.
Гладко причесанный, в черном мешковатом комбинезоне, гладиатор выглядел вполне прилично и привычно для Аэль. Легко было счесть его еще одним солдатом, которые проходили через руки бывшего хирурга сотнями. Еще один парень, в меру дурной, в меру бравый, контуженый и потому притихший. Но Аэль знала, что не должна обманываться. Перед ней сидел законченный псих.
Лаан пододвинул к парню кружку.
— Теперь познакомимся. Я — Лаан, это Аэль. А тебя как зовут?
— Зверь, — буркнуло сокровище.
— Это не имя, — вежливо сказала Аэль. — Это... прозвище для ринга. А мы назвали тебе свои имена.
— Это имя, — насупился парень.
— Имя может быть только уникальным. А я знавал с десяток твоих тезок, — вступил в разговор Лаан.
— Да наплевать мне на всех! Это мое имя! Это моя суть!
— Объясни, — попросила Аэль. — Про суть... Ты же вроде не тенник, не оборотень?
– Я не тенник, ты права. Но и не человек.
— А кто? — изумилась Аэль.
— Я — Зверь, — гордо сказал парень. И продолжил:
— Я не такой, как вы. Вы — люди. А я — нет. Я другой, я всегда был другим. У меня другая душа. Душа зверя. У вас есть мораль, законы, совесть, справедливость. А у меня — только моя душа. Только бой. Ничего другого у меня нет.
— А стая у тебя есть? — Аэль с трудом подавила смех.
— Я — одиночка. Стая — это не для меня. Это вы живете стаями, семьями. А я — всегда один. Не судите меня по себе, я другой. Вы смотрите на меня и видите человека — потому что не умеете смотреть внутрь. Вы — просто люди, — на этом месте монолога Лаан блаженно зажмурился и прикусил губу, чтобы не рассмеяться. — А я другой. Не обманывайтесь. Я говорю на вашем языке, но только потому, что вы не поймете моего. Я знаю все ваши слова и все ваши игры — любовь, долг, честь. Но я не понимаю их. Меня пытались научить. Каким-то дурацким правилам, законам. Они просто не понимали, что я такое. Я иду и дерусь, иду и добываю пищу. Больше нет ничего. Поэтому я — Зверь.
— Остапа понесло... — в сторону заметил Лаан.
Аэль расхохоталась.
— Бедный мальчик... Тебя сильно побили по голове, я понимаю...
Парень аккуратно отодвинул кружку, наклонился вперед над столом. Он смотрел на Аэль в упор, и девушка видела, что зрачки у него — разного диаметра, взгляд слегка расфокусирован, а руки слегка подрагивают. «Сотрясение, точно» — подумала Аэль.
— Я тебя не понял, — медленно и с угрозой произнес гладиатор. — Объяснись.
— Если ты настаиваешь, — уже группируясь, улыбнулась Аэль. — Ты рассказал нам нечто, весьма бредовое и попросту смешное. Никакой ты не зверь. Ты — человек, обычный человек. А то, что ты называешь своей иной сущностью — последствия какой-то травмы, надо понимать. Говоря попросту — крыша у тебя поехала, мальчик. Оттуда и все проблемы...
Зверь прыгнул. С места, из положения сидя на стуле. Тяжелый стол полетел куда-то в сторону — парень оттолкнул его, как мелкую помеху на пути. В лицо Аэль был нацелен увесистый кулак, и скорость атаки ее напугала, но она легко увернулась. Лаан вскочил еще до того, как был отброшен стол, и Аэль скользнула ему за спину. Гладиатор замахнулся еще раз — коротким отточенным движением от плеча.
Лаан взял его за запястье и легко сжал пальцы, ровно настолько, чтобы удержать руку. Зверь уставился на него, Лаан слегка улыбнулся, тоже глядя в упор. В наэлектризованной лазури глаз постепенно проступали недоумение, удивление, недоверие — и, наконец, обида.
Лаан разжал пальцы.
— Это был маленький тест, — сказала Аэль. — И ты его провалил. Ты когда-нибудь видел собаку или тигра, которые нападают только потому, что им сказали, что они не собака или тигр? Оскорбленное самолюбие — чисто человеческое качество, мальчик. И удар в ответ на насмешку — тоже человеческая манера.
— Ты посмеялась надо мной... — удивленно и недоверчиво сказал гладиатор. — Это была шутка. Люди шутят иногда, я знаю. Я... не умею шутить.
— Как все запущено... — вздохнула Аэль. — Ну, давай медленно и по пунктам. Я сказала, что у тебя поехала крыша. Так?
— Так, — кивнул парень.
— И ты захотел меня ударить. Так?
— Да...
— Почему?
— Это оскорбление.
— Разве зверя можно оскорбить?
— Ну... это статус. Ты меня вызвала на драку, понимаешь?
Аэль печально вздохнула, потом улыбнулась.
— Ты — мальчик, я — девочка. Ты самец, я самка. Видишь, нет?
— Вижу, — кивнул несколько уже замороченный Зверь.
— И у каких же зверей приняты драки между самцами и самками? По-моему, ты какой-то мутант...
— Хватит, Аэль, — тихо сказал Лаан. — Слишком много на первый раз.
— Нет, подождите! Ты же на меня первая напала. Только... словами. Какая разница, какого ты пола? Ты меня оскорбила.
Аэль озадачилась, не находя нужного ответа, подергала себя за челку. Для нее была большая и существенная разница между насмешкой и ударом в полную силу, но как донести это до оппонента, она не представляла. Скажи она, что это нарушение всех обычаев — парень отвергнет это, как человеческие обычаи, которым он не следует. В его представлениях о себе и о мире была строгая внутренняя логика; правда, строилась она на одной-единственной ошибочной посылке. Но как доказать ее ошибочность, как выбить Зверя из его системы, Аэль сходу придумать не могла. А парень был сообразителен и обладал подвижным умом.