Мир пауков. Маг и Страна Призраков
Шрифт:
— Но он создал хоть что–нибудь, не отдающее уродством?
— Да много чего. Боюсь показаться нескромным, но и мы с Гереком тоже в каком–то смысле плоды его деяний: матери, вынашивая нас, бессознательно подвергались его воздействию.
— Только на матери Тифона, в отличие от моей, внушение сказалось не особо, — улыбнулся Герек.
Тифон с притворной сердитостью ткнул его в живот.
Проходя мимо какого–то змееобразного обрубка с признаками человечьего лица, Найл лишь гадливо отвел глаза, ни о чем не спросив.
А вот перед другим экспонатом он, наоборот, с интересом остановился. В большой прозрачной емкости с жидкостью плавал объемистый мозг.
— Вот один из наиболее интересных экспериментов, — увлеченно заговорил Тифон. — Этот мозг выращивался вне тела. Карвасид рассчитывал, что сможет подавать все внешние раздражители с потоками энергии. Человек, которому этот мозг принадлежал, — ребенок–паралитик по имени Руфио — даже не догадывался, что у него нет ни конечностей, ни туловища. Стимулируя рефлекторные дуги, карвасиду удавалось внушать ему, что он делает все, чем подобает заниматься обычному ребенку: ест, пьет, гуляет, играет. Он даже учился плавать.
— И успел влюбиться, — подсказал Терек.
— Влюбиться? — изумился Найл.
— Представь себе, да. Когда Руфио достиг половой зрелости и стали выделяться половые гормоны, ему в мозг внедрили образ разбитной красотки. Причем одной лишь любовью дело не ограничилось. Мозг начал с удивительной скоростью прибывать в размерах: за год почти вдвое. Понимаешь, к чему я клоню? Не сдерживаемый черепной коробкой, он продолжал безудержно разрастаться. Карвасид, таким образом, создал сверхмозг, живущий целиком иллюзиями!
— И чем все закончилось? — спросил Найл, явно под впечатлением.
— Чем? Гм. Он свихнулся.
— От скуки?
— Вовсе нет. Скука напрямую связана с остальным телом, изнывающим по внешним раздражителям. У Руфио же их было в достатке.
— Всего, кроме секса, — уточнил Герек.
— Это тоже у него было, в виде электрической стимуляции.
— Да разве это сравнится с настоящей девушкой?
— Откуда нам знать: может, оно даже и ярче.
Замечание Герека, похоже, прервало ход его мысли. Тифон посмотрел на часы.
— О–о. Нам пора в зал, к остальным.
— А карвасид там будет? — живо спросил Найл.
— Нет. Он у себя в апартаментах. В таком возрасте общение с людьми для него — сплошная обуза.
Вполне понятно. Помнится, дедушка Найла, Джомар, за несколько месяцев до кончины утратил всякий интерес к жизни. А карвасид несравненно древнее его.
На подходе к залу приемов Найл с удивлением заслышал звуки музыки. Лишь входя в распахнутые двери зала, он сообразил, что музыка звучит не в исполнении оркестра, а непосредственно у него в голове. Да так бодро и заразительно, что настроение взмывает само собой.
Гостей здесь было не протолкнуться: сотни три, не меньше. Посреди зала, на возвышении, и в самом деле играл оркестр из десятка музыкантов — все в синей форменной одежде с блестками. Эстраду покрывал прозрачный купол с закрепленными сверху и соединенными меж собой металлическими тарелками. Очевидно, это устройство преображало музыку в телепатические сигналы, доносящиеся до всех, кто был в зале. А так как гости общались меж собой на одной волне, атмосфера полностью соответствовала обычному светскому рауту с многоголосой болтовней и звучанием оркестра.
Стоило мысленным усилием заблокировать этот звук, как зал разом погрузился в неестественную тишину, нарушаемую лишь шарканьем танцующих пар и приглушенными звуками музыки под колпаком. Истаяло и ощущение веселья — впрочем, тут же возвратившееся, едва Найл вновь настроился на музыку. Странное, надо сказать, чувство: все равно что из–под яркого солнца шагнуть под проливной дождь, а затем обратно.
— Если не возражаешь, — сказал Тифон, припав губами к уху Найла, — я буду представлять тебя «полковником Найлом». У большинства приглашенных есть воинские чины.
— Разумеется. Как сочтешь нужным.
— И говорить я буду, что ты просто посланник из города пауков. Иначе, если рассказать правду, все накинутся с расспросами, что да как. Или ты возражаешь?
— Нет–нет, нисколько. — Найл рад был избежать излишнего внимания.
Тифон повернулся к капитану.
«Ты не желаешь как–нибудь именоваться, для знакомства?»
«Среди своих я известен как Маканда».
«Тогда будем представлять тебя капитаном Макандой».
Входя в зал, Найл особое внимание обратил на то, как присутствующие отреагируют на паука, — если без интереса, то лишний раз подтвердится подозрение насчет того, что гостей уже поджидали. Реакция оказалась примерно такая же, как в Зале Развлечений. Несколько мгновений люди смотрели с нескрываемым любопытством, после чего отворачивались и как ни в чем не бывало продолжали разговор. Впечатление такое, будто разглядывать других горожане считают невежливым.
— Позвольте представить вас нашему мэру, майору Бальтигару.
Мэр — высокий худой господин с белым шрамом на щеке — воссиял улыбкой и сердечно приветствовал Найла возгласом:
— Дорогой мой господин! — Вместо того чтобы сомкнуться предплечьями, он аккуратной лодочкой подал руку. — Иноземцы у нас тут нечастые гости.
— Полковник Найл — посланник из города пауков, — пояснил Тифон.
— Чудесно! — воскликнул мэр.
Возможно, такая сердечность отчасти объяснялась большим бокалом вина, который он держал на отлете.
Найл оглядел зал с танцующими. Красота дам и мужественность кавалеров просто удивляли: ни одной тучной или непропорциональной фигуры. Впечатление такое, будто пары перед приемом проходили специальный отбор.
Немного погодя Найла представили симпатичной блондинке с высокой прической башенкой. С расстояния она выглядела лет на тридцать; вблизи же морщинки выдавали, что ей как минимум вдвое больше. Тем не менее в этой женщине сквозила та же необычная притягательность, что и в давешней пожилой садовнице. Красиво очерченные губы словно намекали на поцелуй, а округлые глаза — ни дать ни взять два синих озерца.