Мир Под лунами. Конец прошлого
Шрифт:
Евгении стало тепло на душе при мысли о том, что кто-то беспокоился о ней все то время, что она считала себя одинокой в горах. Здесь, при сотне свидетелей, она не могла ни обнять, ни даже взять за руку своего зятя и просто одарила его ласковой улыбкой.
– Нет, за тебя теперь переживать нечего, - сказал он.
– Ты так красива, что даже этот жуткий человек ничего плохого тебе не сделает.
Через час, когда веселье было в разгаре и тосты за столами следовали один за другим, Евгения незаметно покинула зал. Было еще не очень поздно, и она не стала переодеваться, а села в
– Твой зять не такой дурак, как могло бы показаться, - сказал он, вытягивая ноги в кресле рядом и заглядывая в ее книгу.
– Мягко стелет, да жестко спать. Я хотел вырвать у него разрешение на строительство колоний на северо-западном берегу, где никто не бывает кроме их собственных мореплавателей. Он мило улыбался, но продолжал твердить, что такое важное решение может принять только Слава Островов в полном составе.
– А обаять их всех на расстоянии ты не сможешь, и они вряд ли захотят сюда наведаться, - согласилась Евгения.
– Зачем тебе колонии в тех диких местах?
– Там растения, каких у нас нет, а главное - залежи железа и других металлов. Чем продираться туда через Фараду и Элиус, намного дешевле будет укрепиться на побережье. Но по священному договору островитяне считают его своим!
– Что же ты намерен делать?
– Боюсь, что у меня еще очень много времени впереди, - произнес он медленно.
– Возможно, умрут поколения, а я все еще буду править здесь. За такой срок я успею сделать все, что только пожелается, даже изменить священные договоры. Пока же выбор у меня небольшой. Продолжать давить на власти Островов, чтобы получить послабления для моего флота, либо искать подход к дикарям.
– Так ты не собираешься нападать на Острова?
Алекос засмеялся, погладил ее по бедру.
– А ты ждешь, что я буду бросаться на все, что сопротивляется?
– Ты мог бы блокировать их со всех сторон, лишить продовольствия и через год-два собрать урожай.
– Какая кровожадность, госпожа Евгения! А ведь там живут ваши родственники!
– Я просто рассуждаю. Конечно же, я не хочу, чтобы такое случилось.
– Нет, - сказал он твердо.
– Мои военачальники тоже хотели бы пойти на Мата-Хорус за сказочными богатствами. Но у нас пока нет флота для такой операции, да и вообще выгоднее торговать с ними, чем воевать. А вот бояться - пусть боятся.
– У них прекрасные ученые и инженеры. Уверена, очень скоро у них тоже появятся пушки, шары и другие твои изобретения.
– Да!
– воскликнул Алекос.
– Ты совершенно права. На это я и рассчитываю. Война вынуждает прогресс ускоряться. Через пятьдесят лет мы с тобой не узнаем этот мир. Все будет по-другому!
Она покачала головой.
– Не понимаю тебя. Зачем прогресс, когда мир и так у твоих ног? Ты обладаешь волшебной силой. Почему же не хочешь ею пользоваться?
– Да ведь и ты используешь ее едва ли на десятую часть. Умеешь ли ты останавливать
Она перебила:
– А ты - можешь?
– Когда-то я умел все это. Первые сто пятьдест лет жизни я потратил на то, чтобы познать свое тело и научиться им управлять. Подумай, наш разум заперт во плоти, но даже над нею человек не властен. Его одолевают болезни и старость, он не способен ни отрастить утраченную конечность, ни даже укротить голодный желудок. А мог бы, если б захотел! Я захотел и научился тому, о чем другие не смеют и мечтать.
– Как собака на сене: и сам не пользуешься, и не даешь другим. Ведь ты можешь поделиться этим знанием с людьми, дать им здоровье... дать совсем другую жизнь!
Алекос покачал головой.
– Это путь одиночек. Подумай, что будет с обществом, когда каждый начнет летать куда вздумается и менять обличья! Если не будет смерти и боли, то не станет и страха. Как тогда управлять людьми?
– Люди обретут свободу!
– воскликнула Евгения.
Он посмотрел на нее со снисходительной усмешкой.
– Удивительно, как в тебе уживаются деспотичный консерватизм и неестественная для правительницы демократичность. Очень по-женски. Не пора ли определиться?
– Я на стороне людей!
– Теперь ты можешь себе это позволить, - согласился он.
– Хорошо, будешь моим голосом совести. У меня его никогда не было, вдруг окажется полезен.
Евгения насупилась, но Алекос, не обращая на это внимания, продолжил:
– Ты с удовольствием рассказываешь о своем времени. О машинах, вытеснивших ручной труд. Об огромных судах, перевозящих тысячи пассажиров. О самолетах и космических кораблях, об энергии атомов... Но есть ли в этом удивительном мире люди, подобные нам с тобой? Многие ли исцеляют одним взглядом? Многие ли видят прошлое и будущее? Сколько человек заглядывало за занавес, что скрывает тайны неба?
– Единицы, в лучшем случае, если такие вообще там есть, - признала она.
– Значит, я прав. Я иду верным путем. Люди - это только люди. Нельзя им всем стать олуди. Но можно взять у природы все, что получится, и подняться над нею. Нам нужны ровные дороги, удобные дома, в которых есть свет и горячая вода, безопасные улицы. Нам нужны машины, технологии, новые знания. Они поднимут людей быстрее и выше, чем небесные духи, которые снисходят к одному из миллиарда.
– Но...
В дверь постучали. Одна из девушек пошла открывать, пошепталась там с кем-то и подошла к Евгении с каким-то известием. Та провела рукой по лицу, будто просыпаясь от сна, и попросила:
– Прости меня, мой господин, и позволь мне уйти.
Алекос поднял брови.
– Куда на ночь глядя?
– В гарнизон, к одному из твоих сотников. У его жены начались роды, они будут сложными, а я обещала ей помощь. Она может умереть, если меня не будет рядом.
Он кивнул, и Евгения, взяв с комода свою сумку с лекарствами, вышла вместе с Лелой и еще двумя девушками. Алекос подозвал третью.
– И часто госпожа Евгения посещает больных?
– Она принимает их в гареме, мой господин.