Мир приключений 1961 г. №6

Стругацкие Аркадий и Борис

— Почему вы не в духе, милый доктор? — спрашивает миссис Эдлефсен.

Доктор ласкает на коленях маленькую Кэтти, слушает рассеянно ее лепет и молчит. Мистер Эдлефсен смотрит на него с какой-то смутной тревогой. Вот доктор поворачивает к нему свое бледное лицо и неожиданно спрашивает:

— Вы сильно привязаны к этому городку, Эдлефсен?

В глазах хозяина недоумение:

— Почему такой странный вопрос, дорогой доктор?

— Мне хотелось бы знать, сможете ли вы уехать куда-нибудь в другой штат, если возникнет такая необходимость.

— Я провел в N. почти всю свою жизнь, доктор. Но я уверен, что ваш вопрос неспроста. Конечно,

если будет необходимость, я имею возможность уехать отсюда. В Чикаго у меня есть дядя. Он владелец крупного предприятия и давно уже переманивает меня к себе.

— Отлично. — Доктор Эллиотт поставил на пол Кэтти и поднялся. — Друзья мои, мне необходимо поговорить с вами наедине. Только так, чтобы ни одна живая душа нас не могла услышать. Дело касается вашей дочери Кэтти.

Встревоженная миссис Эдлефсен вызвала няню и приказала ей идти с Кэтти на прогулку. Потом все двери в доме были плотно закрыты.

— Мы слушаем вас, дорогой доктор, — сказал мистер Эдлефсен с глубокой серьезностью.

— Скажите мне, миссис Эдлефсен, — обратился доктор Эллиотт к побледневшей женщине, — вы не замечали никакой странности в поведении Кэтти?

— Странности?.. Не знаю. А впрочем, пожалуй, да. Вы до сих пор требуете, милый доктор, чтобы я возила к вам Кэтти каждую неделю на осмотр. Я, конечно, не осмеливаюсь судить, насколько это необходимо. Но ведь Кэтти абсолютно здорова. Она теперь даже здоровее, чем была до того несчастного случая. Но поездки к вам на нее странно действуют. Согласитесь, что это не совсем, как бы вам сказать, ну, не совсем нормально, что ли… Вот вы уводите Кэтти для осмотра куда-то во внутренние покои вашей виллы. Я остаюсь в кабинете одна. Девочка со мной прощается вся в слезах и уверяет меня, что опять долго со мной не увидится. Через каких-нибудь полчаса вы с ней возвращаетесь. Кэтти бросается ко мне на шею, целует, бурно радуется встрече со мной, говорит, что у вас ей было хорошо, но что она все дни, заметьте, доктор, все дни обо мне страшно скучала. Потом опять неделя проходит нормально, а при следующей поездке к вам повторяется то же самое. Мы с мужем давно уже хотели поговорить с вами, но боялись вас обидеть. Но раз уж вы сами спросили, то я не могла не сказать об этом.

— Совершенно верно, миссис Эдлефсен. Было бы странно, если бы вы не заметили всего этого, — заговорил доктор. — Я слишком еще сомневался в своем лечебном методе, и из-за этих сомнений я совершил крупную ошибку. Теперь я должен ее исправить. Не знаю, как вы примете мое признание, но полностью полагаюсь на вашу выдержку… Как вам известно от доктора Маунта, бедная Кэтти была на месте убита колесами грузовика. Убита с точки зрения современной медицины… А впрочем, она была убита с любых точек зрения. Когда я повез ее к себе, жизнь еще продолжала теплиться лишь в клетках ее тела. Ни один современный врач не смог бы на основании этого вернуть жизнь всему организму. Раздавлена грудь, череп… Простите, но я должен сказать вам все. Я не чудотворец, и я тоже не смог бы оживить вашу убитую дочь. Но я изобрел новый метод, как из отдельной части тела, пока ее клетки еще живы, восстановить все живое существо целиком…

Доктор Эллиотт говорил долго, более двух часов. Вкратце изложив сущность своего метода, он перешел к своей так называемой ошибке. Да, он поддался нахлынувшему сомнению, и вместе с тем ему страстно хотелось вернуть жизнь убитой Кэтти. И вот, вместо одного он заложил сразу три восстановительных процесса, чтобы уж наверняка хоть в одном добиться

успеха. Но, вопреки ожиданиям, все три процесса оказались удачными, и таким образом, он вместо одной создал сразу три маленьких Кэтти, которые одна от другой ничем не отличаются. Их внешность, их душевные качества настолько тождественны, что даже мать не замечала подмены, когда доктор Эллиотт во время ее еженедельных визитов уводил одну Кэтти, а матери возвращал другую.

— Не знаю, как вы отнесетесь к тому, что, потеряв одну, вы получили взамен трех дочерей, но я не мог держать это дальше в тайне. Я измучился, наблюдая, как две бедные девочки постоянно томятся в моем доме и скучают по матери.

Доктор Эллиотт умолк. Миссис Эдлефсен плакала.

— Я хочу их видеть, доктор! Когда я смогу их увидеть?

— Увидеть когда угодно, миссис, но отдать их вам я смогу только тогда, когда вы уедете из N.

— Я поражен, дорогой доктор, — сказал взволнованно мистер Эдлефсен. — Я не могу опомниться.

Но, конечно, я с радостью приму всех трех Кэтти. Ведь они все три мои дочери! И раз вы ставите непременным условием наш отъезд, мы уедем!

ТРИ ДЕВОЧКИ И ХРОМАЯ СОБАКА

В течение месяца Сэмуэль Эдлефсен ликвидировал все свои дела в N. и отправился с семьей на постоянное жительство в Чикаго. За границей штата, на одной из крупных железнодорожных станций, где поезд стоял почти полчаса, в их вагон вошел доктор Эллиотт с двумя маленькими девочками. Они обе бросились на шею миссис Эдлефсен, расцеловали ее, а потом стали удивленно таращить глазенки на третью Кэтти, которая ехала с родителями. Все три были настолько похожи одна на другую, что их невозможно было различить. Миссис Эдлефсен сияла от счастья. Дети недолго косились друг на друга. Через несколько минут они уже подружились и принялись с увлечением играть в углу купе.

— Напрасно вы боялись, доктор, довериться нам сразу. Вы и представить себе не можете, какую огромную радость вы мне доставили. Я теперь счастливейшая мать на земле, — сказала миссис Эдлефсен, крепко пожимая доктору руку.

Мистер Эдлефсен смотрел на жену ласковым, любящим взглядом, радуясь ее счастью.

— Вы гений, дорогой доктор, — сказал он с чувством. — В недалеком будущем вы будете гордостью американского народа. Я считаю великой для себя честью, что так близко знаком с вами.

— Ну, бросьте, — махнул рукой доктор. — Пишите мне чаще про ваших трех Кэтти. Ведь они немножко и мои дочки. Желаю вам успеха на новом поприще. Счастливого пути! — и доктор быстро вышел из вагона.

Садясь в свой шевроле, он заметил, что Джимми его окинул каким-то странным, настороженным и беспокойным взглядом.

— Гора с плеч! — сказал доктор. — Едем домой, Джимми. Да, выкладывай, что там у тебя на сердце. Я вижу, что ты чемто взволнован.

— Прежде чем мы поедем, можно вам задать один вопрос, сэр?

— Конечно, можно, друг мой.

— Ожидая вас, сэр, я случайно узнал поразительную новость. Двое шоферов такси, стоявших около меня, читали газету. Один из них обронил странную фразу. «Если бы Джо — Хромая Собака не был посажен на электрический стул, — сказал он, — то можно было бы подумать, что это его работа».

Вероятно, они читали о каком-нибудь ограблении. Но скажите, сэр, разве Джо Фуллер был казнен?

А если да, то, значит, казнили кого-нибудь невинного вместо него?

— Успокойся, Джимми. Ты знаешь про трех девочек Эдлефсенов?