Мир Приключений 1965 г. №11
Шрифт:
— Хорошо. Я уж постараюсь их отыскать. Так и передай Трошину: постараюсь.
Часа четыре они волокли посуху через скалы неуклюжую, но вместительную дюралевую лодку. На реке путь им преградил залом: баррикада из деревьев, заваливших русло.
Они почти достигли вершины скального перевала, когда потные, дрожащие от усталости руки Тимофея сорвались с кормы.
Петр и Дзолодо не смогли удержать груженую шлюпку. Она скользнула вниз. Киль ударился о мшистый камень, противно заскрипел.
В последнюю секунду Тимофей успел
Лодка юзом проехала мимо нее и застряла меж острых обломков.
— Уф! — выдохнул Дзолодо, плюхнулся на камень и от пережитого волнения долго тряс головой.
— Катер-то цел? — спросил Тимофей.
— Выбрал волок, ничего себе, — рассердился Петр. — Метров на двести в сторону склон положе.
Подойдя к посудине, Марина потрогала борта, где острые углы камней уперлись в металл.
— Цела. Даже не погнулась.
Петр махнул рукой:
— Перекур.
— Двести метров правее. Катер-то эти двести метров тащить надо.
— Прямо тропики! Ребята, помните описание “зеленого ада”? — Марина пристроилась на борту, скинула с плеч карабин, малокалиберку, бинокль, фотоаппарат и сумку с объективами, лампу-вспышку. — Ну и духотища! Не воздух — варенье. Всеми ягодами и деревьями сразу пахнет.
— Варенье… — фыркнул Петр. — Только вместо ягод — мошка.
Он нещадно хлопнул себя по щеке, раздавив с десяток кровососущих.
Свет солнца почти не проникал сквозь полог подлеска, особенно буйного в приречьи. Над кустарником и мелкими деревьями вымахали огромные кедры. Стволы — обхвата в два. Кроны их распластались, казалось, в небе.
Петр старательно выпустил облако папиросного дыма. Его волокна повисли почти недвижно. Гнус запищал злее.
— Ребята, вы стали очень много курить, — заявила Марина. — Так нельзя. Мошку все равно не разгоните. А накурившись до одурения, вы быстрее устаете. Серьезно. Попробуйте меньше курить.
Командор испытующе посмотрел на Марину. Сколько энергии пропадает в болтовне. А Тимофей выкладывается начисто: и волоки отыскивает, и лодку тащит. Несправедливо. “Надо приобщить ее к общеполезному делу, — решил командор. — Тогда ей не захочется читать лекции о вреде курения, о духоте”.
— На разведку волоков будет ходить Марина, — сказал командор. — А Тимофей отдыхать. Опыт учит и практика показывает: сегодня мы были на волосок от беды.
Петр и сам очень устал за три последних дня — с тех пор, как они изменили маршрут. Ребята — он чувствовал — тоже. Пробираться в верховья Лосиной — не прогулка по реке Солнечного луча: сверкающей, лениво извивающейся водной глади среди живописных отрогов. А ребята, словно назло, делали все не так, как считал необходимым Петр. Ну, хоть бы Тим: вечно он выбирает слишком крутые волоки. Марина — болтает. Болтала — теперь делом займется. А Дзолодо — витает где-то. Пассажир, да и только. И силенки у него — кот наплакал. Никто не хочет понять — такая возможность перед ними! Открытие! Вероятное, конечно…
— Рыцари требуют эмансипации, — проговорил наконец
— Необходимость! Марина — равноправный член экспедиции, — твердо сказал командор.
— Я согласна с Петькой, — поспешила сказать Марина, а чтобы сгладить фамильярность в обращении, чего Петр не любил, добавила: — Командор принял правильное решение.
Неожиданно Тимофей выпалил:
— Была ли необходимость сворачивать…
— На попятный идешь? А, Тим?
“Как это ловко получается у Петьки, — подумал Тимофей. — Не успеешь сказать, а он уже… Ведь не было уговору-то у нас, чтоб Марину так загружать. Не выдержит она. Мы и то на пределе идем. И еще, конечно, нехорошо, что скрывал Петр от нас про моллюска…”
— Тим, что молчишь?
— А что Дзолодо думает? Дзолодо!
— А? — Дзолодо пошевелил в воздухе щепотью, словно ощупал шахматные фигуры, стоящие па доске. — Что?
— Я же согласилась, ребята. Чего спорить? — Марина пожала плечами. — Ведь все понятно. Очень трудная дорога. Ребята устали, сделались раздражительными. Надо помочь им. И не позволять цапаться. Легче-то от этого не станет. Я-то думала, что у нас хороший, дружный коллектив. Где уж там… Был! Пока мы неслись по реке со скоростью десяти километров в час. А теперь… За три дня растрясли на волоках да порогах чувство товарищества.
— Очень интересный миттельшпиль! — сказал Дзолодо.
— “Миттельшпиль, миттельшпиль”!.. Тебя про дело спрашивают, — угрюмо пробубнил Тимофей.
— Я в такие вот самодеятельные открытия не верю.
Петр поднялся:
— Да ну вас всех! Кончай перекур. Вешай на себя игрушки, Марина, и иди вперед, чтоб лодкой не шибануло.
Подбадривая себя бурлацкими покриками, ребята почти на руках перетащили лодку, весившую более центнера, через скальную гряду, спустили к реке.
Но не прошли они и часа по воде, как новый залом преградил им путь.
Марина отправилась на разведку волока. Она очень старалась найти подъем поотложе и не слишком крутой спуск. Но волок оказался особенно трудным. Ребята видели и понимали: Марина не виновата, никто бы из них тоже не нашел более легкого пути, но заломы и пороги на Лосиной измотали их начисто, и все ворчали, попрекая Марину, словно она, и только она, была виновата в том, что скалы круты и труднодоступны.
До конца светового дня оставалось еще много времени, когда туристы подошли к третьему залому, ставшему на их пути. Вода с ревом, крутясь и пенясь, выбивалась из-под плотины, сплетенной самой же рекой.
Ребята переглянулись.
— Давай к берегу! — Командор посмотрел на часы и махнул рукой. Потом он потрогал огрубевшими, сбитыми, в ссадинах пальцами пробившуюся светлую бородку, вернее, намек на нее, и снова махнул рукой.
Днище лодки царапнуло по гальке.
Как и всегда, Марина выпрыгнула первой. Петр передал ей карабин, малокалиберку, сумку с запасными фотообъективами, фотоаппарат и не удержался от обычного:
— Осторожнее!
Тимофей проворчал:
— Послушай, командор. Перестань ты предупреждать ее. Она, в конце концов, на самом деле все побьет.