Мир Расмус. Потомок воина
Шрифт:
Роб пожал протянутую руку, осторожно, боясь навредить рыцарю, а Уильям продолжил:
— Я твой должник. Если тебе понадобиться помощь, не важно, какого толка — знай, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы оказать ее. С этого дня у тебя появился верный друг и союзник, Роберт.
— Я услышал твое слово, Уильям тар Кростер, — ответил Роб церемонной фразой, как того требовал момент. — Услышал и принимаю его. И благодарю тебя.
Рыцарь кивнул и зашагал обратно к костру. В тот момент юноша был слишком уставшим, чтобы размышлять об этом, но сейчас, возвращаясь к этому моменту, Роб понял, что заполучил еще одного союзника в рядах ордена Льва и Меча.
Впрочем, сейчас Роб не думал ни о каких-либо шансах, ни об ордене. Он так устал, что все, что ему хотелось — быстро принять ванну и лечь спать, желательно до завтрашнего полудня.
Въехав в город, отряд разделился. Рыцари Серебряного Клича направились в замок герцога, где они были расквартированы, везя с собой тело павшего собрата. Туда же вместе с раненым оруженосцем отправились и два рыцаря Льва, которым Роланд отдал голову мантикоры. Рыцари планировали показать ее герцогу — вместе с перечислением имен всех принявших участие в охоте воинов, а затем забальзамировать и отправить в цитадель ордена Льва и Меча в качестве трофея.
Ловчий завернул к ближайшей таверне, сообщив, что ему необходимо напиться — никто не винил его за это. Наоборот, Роланд сполна заплатил ему. Оставшиеся трое — Роб, Локсли и Роланд — отправились прямиком к поместью Тарика.
Неладное Роб заметил уже при подъезде к поместью дяди — слишком много вооруженных и одоспешенных людей со знаками войска герцога на плащах, щитах и одежде сновали туда-сюда рядом с поместьем. Некоторые, заметив Роба, останавливались и провожали его взглядами.
Наконец, подъехав к поместью, ворота которого были распахнуты настежь, все трое спешились. Заводя своих коней в конюшни, они заметили еще с полдесятка лошадей, среди которых был и конь Тарика тар Кризара.
Выйдя из конюшни, Роб увидел спешащего к нему управляющего поместьем. Но прежде, чем тот успел что-то сказать, Роб произнес:
— Мой дядя вернулся? Я видел его коня в конюшне.
— Ээ…да, сир. Вот только… — забормотал управляющий.
— Что? Что с ним? Он ранен? Убит? — Роб похолодел от ужаса. Перспектива потерять последнего близкого родственника не на шутку перепугала юношу. — Да говори же ты наконец!
— Нет, нет, сир, с господином все в порядке. Он цел и невредим. Но очень гневается. На вас, — управляющий осмелился поднять на юношу глаза. — Он послал меня привезти вас к нему. Немедленно.
— Я понял. Сообщи, что я сейчас буду, — ответил Роб, а затем обернулся к сопровождающим его воинам. — Видимо, дядя недоволен тем, что я отправился на охоту без его разрешения. Поэтому, господа, дабы не вмешивать вас в семейные разборки, я прощаюсь с вами и…
— Ерунда, — ответил Роланд. — Я пригласил тебя на эту охоту, я и буду нести ответственность. Я иду с тобой.
Локсли же молча пожал плечами. Он дал клятву следовать за Робом везде, и не собирался оставлять его сейчас.
Вздохнув, юноша кивнул, и они втроем поднялись по ступеням и вошли в дом.
Интерлюдия. Ульфран
— Ты уверен, что видел именно его? — в который раз за этот вечер спросил сидящий за столом в небольшом полутемном закутке таверны Ульфран Клык. — Юноша, шестнадцать-двадцать лет, высокий, светло-русые волосы, зеленые глаза. Знатного происхождения, возможно — сын богатого торговца. Его ты видел?
— Все так…ик…ваше благородие, — ответил собеседник рыцаря Волка.
Это был низкий упитанный мужчина неопределенного возраста, с огромным носом-картошкой, маленькими глазками и массивными, вечно красными щеками. Он явно не принадлежал к богатым или хотя бы обеспеченным жителям Карноула — об этом свидетельствовали и засаленная куртка то ли серого, то ли грязно-белого цвета, и черные заляпанные штаны, и неряшливая, кое-как подстриженная бороденка мужчины. К тому же, он был пьян, и построение более-менее осмысленных фраз давалось ему с трудом.
Ульфран мысленно выругался. Вот с каким отребьем ему приходится иметь дело. Однако, большого выбора у рыцаря Волка особого не было.
Ульфран и его люди прибыли в Карноул четыре дня назад, и с тех пор ни на шаг не продвинулись в выполнении своего задания. Дело осложнялось тем, что ни Ульфран, ни кто-либо из его отряда никогда не видел цель вживую, у них не было какой-либо его вещи, не было следа его запаха, энергетики или магии. Город же был большим и густонаселенным, поэтому все охотничьи и поисковые техники ордена Стального Волка, которыми владел нордар и его люди, оказались бессильны в подобном скоплении людей и их магических аур.
Тогда Ульфран решил действовать по старинке и отправил людей на поиски, которые не привели ни к чему. Проще было найти иголку в стоге сена, чем одного человека в таком обширном городе — при том, что Клык даже не был уверен, прибыла ли его цель в город и находится ли все еще здесь. Но нордар не сдавался, приказав своим людям продолжать поиски, а также пустить слух, обещающий щедрую награду любому, кто доставит нужные Ульфрану сведения.
И с тех пор в таверну, где остановился отряд рыцарей Стального Волка, стали стекаться попрошайки, воры, мелкие преступники и прочие подозрительные личности. Обещанную Ульфраном награду хотели получить многие, но ни один не принес нужные ему сведения. Причем часть из так называемых доносчиком рассчитывали одурачить нордара, подсунув ему ложные сведения, а затем смыться с полученной наградой. Ульфрану пришлось убить двоих подобных умников особо жестоким способом, чтобы отбить охоту за дармовой наживой у остальных.
Впрочем, были и те, кто действительно приносил кое-какие сведения. Но каждый раз подходящий по внешним приметам юноша чем-то, какой-то деталью отличался от сведений, полученных Ульфраном от трактирщика. Каждый раз это был не тот человек, не цель отряда. Клык чувствовал это выработанным за долгие годы чутьем хищника.
Конечно, это не останавливало Ульфрана от того, чтобы убить этих юношей — просто так, на всякий случай. Четверо подходящих под описание по внешним признакам молодых парней были убиты, чисто и без свидетелей, их головы — отрезаны и забальзамированы, а тела — надежно спрятаны. Но каждый раз это был не тот, за кем охотился отряд.
Доносчиков же, которые указывали на ложную цель, Ульфран выслеживал — сделать это для него было не трудно, если он хоть раз видел человека живьем — забирал свои деньги назад и оставлял памятный знак: отрезанную кисть, ухо или нос. В качестве компенсации за потраченной время. И теперь перед ним сидит очередной отброс, пьяница, утверждающий, что он знает именно того, что нужен Ульфрану.
Клык наклонился вперед к своему собеседнику, так, чтобы тот мог увидеть его шрам на виске и ожерелье из зубов поверженных врагов. Поморщившись от запаха дешевого пойла, которое источал доносчик, Ульфран коротко прорычал: