Мир разбитых надежд
Шрифт:
— Что мне делать? — спросил он у Блейза, нуждаясь в совете.
— С ведьмой порешал?
— Почти, — уклончиво ответил Драко, что Блейзу явно не понравилось, но он сдержался.
— Тогда просто возвращайся в гостиницу. Я дам тебе знать, когда он вернётся.
В этом был смысл. Драко действительно стоило выдохнуть и подремать пару часов. Тем более в номере его всё ещё ждала Гермиона.
— Так и сделаю. Спасибо. За всё.
Забини кивнул, и Драко снова взмахнул палочкой, становясь невидимым, и покинул замок.
Когда
— Почему она связана? — рыкнул он.
— Она бешеная! Пыталась сбежать, кидалась. Она укусила меня! — Пожиратель смерти обиженно протянул руку, и Драко заметил на тыльной стороне ладони след от зубов.
Малфой выставил его за дверь и присел на корточки, развязывая верёвки на руках Гермионы. На её щеках он видел потёки туши от слёз, а её зрачки расширились, когда он обхватил её лицо ладонями.
— Как ты? — только и спросил он.
Её голос охрип от долгого молчания. Грейнджер заверила, что она в порядке. Драко помог ей подняться и позволил обхватить его талию руками, прижимаясь ближе. Она тяжело дышала и смотрела на него так, словно он и правда мог не вернуться.
— Ты больше не уйдёшь?
Драко хотел бы сказать правду, но, глядя в её большие карие глаза, полные слёз, понял, что не сможет.
— Не уйду, — ответил он и, не позволяя ей обдумать искренность его слов, наклонился, сталкивая их губы. Гермиона ответила мгновенно. Он нежно сминал её мягкие губы, думая, откуда в таком хрупком создании так много силы. Там, в своём мире, который когда-то был и его миром тоже, она спасала людей, каждый день вытаскивая их с того света, в то время как он бесцельно путешествовал по миру, отыскивая побрякушки и называя их сокровищами.
Он пришёл в этот мир за отцом двенадцать лет назад, но так его и не нашёл, в конечном итоге забыв о своей цели. Драко было стыдно, но об отце в последнее время он думал редко. Стоит ли человек, добровольно бросивший их с матерью ради другой жизни, его мыслей?
Губы Гермионы заставляли его забыть о подобных вещах. Она хваталась за его одежду и тянулась наверх, желая сократить расстояние ещё больше, уменьшить разницу в росте. По телу разливался жар. Оно полыхало огнём, плавилось, заставляло нуждаться друг в друге. Её пальцы пробрались под рубашку Драко, касаясь оголённой кожи. Возбуждение нарастало. Малфой легко мог нарисовать себе в голове картинки того, как прижимает Грейнджер к стене, кровати или полу и вбивается в её податливое тело на каждой поверхности этого номера. Он мог представить, как идеально ощущаются её ноги по бокам от него, какова на ощупь её задница или как её соски упираются ему в ладони. Драко целовал бы каждый миллиметр её кожи, помечал бы её, заставлял
А вдруг она всё ещё под действием жаворонковой воды, Драко?
Эта мысль слегка отрезвила. Он заставил себя отстраниться и взглянуть в глаза Грейнджер, затуманенные дымкой желания. Она не позволила ему отойти, хватая за запястье и возвращая его ладонь на свою талию.
— Гермиона… — с трудом выдохнул Драко, покачав головой и пытаясь вырвать руку. — Постой. Нужно остановиться.
— Почему? — В её голосе столько неуверенности, что Драко сам засомневался. Действительно, почему?
— Ты на эмоциях и не хочешь этого на самом деле.
Звучало довольно логично, но Малфой успел на собственном опыте выяснить, что с женщинами подобное не прокатывает. На доводы логики им решительно плевать.
— Я знаю, чего я хочу, — заупрямилась Гермиона. — Возможно, это ты не хочешь?
Драко не смог сдержать смех. Он схватил её ладонь и положил её на свой пах, заставляя прочувствовать весь масштаб проблемы. Член дёрнулся под одеждой, и Драко прошипел сквозь зубы.
— Всё ещё думаешь, что я не хочу? Чёрт возьми, я сгораю от желания! Но мы не можем просто трахнуться, пока мой друг теряет свою душу с каждой чёртовой секундой!
На языке ни одного приличного слова. Мысли состояли из сплошного потока матерной брани, за которую его матери было бы очень стыдно. Драко попытался успокоиться. Сейчас не время и не место, пусть и хотелось до такой степени, что он с трудом держал себя в руках.
Слова о Тео повисли в воздухе, усмиряя запал Гермионы. Она вздохнула и убрала ладонь с брюк Драко, отводя взгляд. Стало стыдно. Она чувствовала себя неуютно под его взглядом и боялась, что всё окончательно испортила. Два шага назад, а голова всё так же опущена.
— Гермиона, — повторил Драко, но в этот раз его голос звучал нежнее, мягче. Она подняла глаза на него. — Ты невероятная, и я обязательно докажу тебе это, но после того, как мы спасём Тео и ты убедишься, что твои чувства реальны.
— Ты сомневаешься в моих чувствах?
— Несколько дней назад ты смотреть на меня не могла из-за нашего поцелуя, а сейчас хочешь затащить меня в постель. Поэтому да, я сомневаюсь в твоих чувствах. Если это действие жаворонковой воды, то когда оно закончится, ты пожалеешь о том, что вообще захотела прийти ко мне.
— Действие воды давно закончилось. И ты тоже это чувствуешь. Я не могла смотреть на тебя потому, что думала, что ты не хотел этого, — воскликнула Гермиона. — Поверь мне, Драко, я отдаю себе полный отчёт в своих действиях.
— Ладно. — Малфой не стал спорить. Это ни к чему не привело бы сейчас, а им действительно стоило подумать о том, как спасать Тео. Ведьма ждала его.
***
Тео старался не слушать. Он тень Волан-де-Морта, а значит, глух и нем. Но Долохов говорил так громко, что не услышать было не возможно.