Мир Сердца
Шрифт:
Однако великий Арчибальд, выйдя на улицу и наблюдая лиловый рассвет, параллельно вдыхая полной грудью воздух утреннего бриза, не терял из виду и факт того, что свершилось неизбежное – началась война, и как он не пытался избежать ее, обстоятельства всё же неумолимо подводили его к решению начать военную кампанию, исход которой решит будущее всей цивилизации. Но просто так сделать подобный подарок своим противникам Арчибальд не мог себе позволить, и именно поэтому, сидя в карете, что уже везла его в Императорский дворец, он прогонял в голове сотни вариантов того, какими темпами и какими средствами стоит проводить реформы, чтобы никакая подобная военная авантюра не смогла остановить Прогресс и уничтожить мечту Великого Гения о возрождении человеческой цивилизации и самого духа Развития. Вместе с этим, его сердце уже неслось параллельно с потоком мыслей в будущее, где ему предстояло воочию узреть плоды своих трудов и храбрых свершений.
38. Пробуждаясь, путешественник пытался отойти от тяжелых симптомов, напоминающих о том, казалось бы, нескончаемом вояже, который ему всё же удалось пережить, и о том, что еще осталось сделать, находя в этих размышлениях силы и надежду на новый день.
Несмотря на то, что воспоминания были не из самых приятных, тем не менее, во всем окружающем пространстве чувствовалась какая-то неподдельная живость, чистая энергия, которая толкала персонажа к тому, чтобы начать действовать, начать жить, в обязательном порядке запустив ретроспективу всех предшествующих текущему эпизоду событий.
Первым и самым четким осознанием путника был стыд, да именно стыд, который, тем не менее, был едва заметен стороннему наблюдателю. Эта эмоция неуверенно выглядывала из-за огромного булыжника физического недомогания, что стекалось со всего организма к низу живота, манифестируя собой будто бы ту самую гору, которая придавливала путника к больничной койке, в которой он, а если быть точнее – она, и обнаружила себя.
Энни смогла угадать, кто она такая, по характерному запаху мужского парфюма, который витал в воздухе знакомого ей помещения, которое теперь было частично переоборудовано под больничную палату, неизменными атрибутами которой была целая куча стоявших у больничной койки приборов, от которых шли трубки, что заканчивались в катетерах на руках пациентки, и которые по всей видимости должны были восстановить потраченные ее телом ресурсы.
С этих самых незаменимых открытий человеческой цивилизации, которые, хотя и выглядели несколько чудно на контрасте по сравнению с античными украшениями основной композиции комнаты, тем не менее, и началось вспоминание своей личной истории, очередной манифестации Богини. Она, в лице Энн, использовала весь потенциал природы пытливого человеческого ума, который изо всех сил пытался понять не только сами принципы функционирования новообретенного организма, но и постичь, в чем же заключалась красота и тот самый неуловимый смысл человеческой жизни.
– Заключается он в том, моя дорогая, что тебя поимели, во всех смыслах, – улыбнулась, обращаясь сама к себе девушка, после того как, очень аккуратно проведя рукой по груди и животу, затем еще ниже до бедер, ощутив там повязку, которая, по всей видимости, оказалась там отнюдь не случайно. Энн была настолько вымотана, что даже не ощутила ни тени ужаса перед тем, что же стало с ее телом после целой серии изнасилований. Вполне возможно, что это безразличие было связано в равной степени как с полной моральной истощенностью, так и с успокоительными, которые, вполне возможно, были предусмотрительно использованы хозяином помещения, что не преминул появиться практически сразу после того, как его хорошая знакомая подумала о нем.
Дверь просторной комнаты отворилась, и внутрь вошел высокий плечистый мужчина-блондин с красивыми, даже не стыдно сказать, правильными чертами лица, который неспешной размеренной походкой подошел к кровати и уселся рядом на заранее подготовленный элемент декора, его дополнявший – изысканное кресло прямиком из прошлых столетий.
– Ну, здравствуй, – мягко улыбнувшись, проговорил мужчина.
– Привет, Пауэлл, – смогла выдавить из себя Энни, не в силах противостоять его врожденному обаянию, одновременно с этим ощутив, как ее лицо само собой осветилось благодарной улыбкой.
– Любишь ты, конечно, находить себе приключения, – уже не так радужно заметил Пауэлл, – как будто бы не знаешь, во что сейчас превратилась столица некогда действительно Свободной Республики!.. – мечтательно подняв голову, возможно, вспоминания о славе своего острова в прошедшие века, с сожалением добавил мужчина, – и что особенно в данный период времени стоит быть предельно острожной! Я ведь тебя уже предупреждал, что Империя использует своих паразитов и за ее пределами! Эта зараза будет делать всё возможное для того, чтобы выжить, и плевать она хотела не только на своих рабов, но и на всех тех достойных людей, кто укрылся за ее пределами! Даже не понятно, кого она ненавидит больше: своих крепостных или свободных людей на других островах, пока еще относительно свободных… – слегка напрягся Пауэлл, – ты уж прости, что читаю тебе лекции в таком состоянии, просто, пока ты… – сделал короткую паузу друг Энн, – пока ты приобщалась к культурному коду своих собратьев…
После этого едкого замечания, несмотря на свое текущее состояние, Энн, тем не менее, безотчётно улыбнулась, ощутив даже, как ее больное тело слегка затрясло от смеха.
– Так вот, – продолжил Пауэлл, – пока ты веселилась, эти ублюдки все-таки сожгли Собор Святого Арчибальда, ты представляешь? И ты меня, конечно, прости, но если бы мое внимание не переключилось на тебя, на твою
жизнь, что оказалась под угрозой, то я, клянусь, просто сгорел бы на месте от ярости! Хотя нет, эти твари такой поблажки от меня не дождутся! В общем, довольно разговоров пока, тебе нужно отдыхать, ну а мне нужно пойти проучить одного твоего дружка, который это всё натворил.
– Это ведь всё он?.. – совершенно «ткнув пальцем в небо», обратилась Энн после того как Пауэлл, не терпя возражений, встал, чтобы откланяться, –Мне нужно его увидеть, – также безапелляционно произнесла Энн, уставившись на своего друга тем самым знакомым ему стальным взглядом, который он не смог парировать, и противостоять которому у него не хватило бы духу, даже несмотря на всю его категорическую принципиальность.
39. – И кого же вы встретили там? – продолжил интересоваться интервьюер.
– Не совсем я. Всё же мы говорим про роман, который…
– Ну вы же прекрасно понимаете, что я сейчас имею в виду.
– И вы меня поймите, пожалуйста, – вежливо улыбнулся писатель, – говори я всё, что думаю, и раскрыв во всех подробностях на страницах своих произведений нюансы некоторых аспектов нашей с вами жизни, то тогда бы… Я имею в виду, что если бы это действительно произошло, то мы бы с вами точно здесь не сидели, ведя милую бесед, уж поверьте мне.
– И, тем не менее, кое-какие пояснения я всё же хотел бы получить.