Мир свалки. Дилогия
Шрифт:
– Семьдесят пять, - буркнул Восьмой.
– По-моему, восемьдесят с лишним.
– Семьдесят пять - монетка в монетку. Кто из нас стрелок, я или ты?
– озлился Восьмой.
– Ты. Но здесь почти восемьдесят!
– Заткнитесь оба!
– разозлилась Слухач.
– Мастер! Пойди скажи, сколько вон до того белого самохода с крестом?
Мастер подошел, глянул мельком.
– До ближнего бампера семьдесят семь метров, сорок четыре сантиметра.
– У меня точнее получилось!
– обрадовался Восьмой. Глянул королем.
–
– сказал Ник.
Восьмой на эту глупость не отреагировал. Пошептал что-то над ложем, приложился, нажал, где надо... Гулькнуло едва слышно.
– Ну и что?
– спросила Слухач.
– Ничего не вижу.
– Ба!
– расстроился Восьмой.
– Не получилось, наверное. Никто не выпрыгнул? Сейчас еще разочек...
– Подожди...
Видно было, как к самоходу подходил кто-то в форме. Открыл дверину, отскочил, рот разинул беззвучно, а может и со звуком, но сюда не донеслось. Другие набежали, один метнулся внутрь и тут же выскочил, зажимая нос. Стали орать, оглядываться на бар. Моментально все в округе опустело, только головы торчали, выглядывали. Никто больше не шлындал.
– Ну, вот и обновили, - растерянно сказал Восьмой.
– Теперь Теневой точно обидится, - вздохнул Ник.
– Я ему сказал, что штуцер не целованный - новье!
– Не хрен чужое обещать, что подаришь!
– Голова-то как болит!
– опять пожаловался Ник.
– А ты поблюй, - от души посоветовал Восьмой.
– Я когда волнуюсь, всегда так делаю.
– А сам не хочешь?
– Нет. Сейчас чего волноваться. Сейчас дело трубное. Мэра, говоришь, вместе с Теневым спечь нельзя. Тогда, на круг, получается - кранты - спускай кровь. А говносеть Стражи первым делом перекроют, да и не полезу я туда.
– Угу, - сказал Ник.
– Теперь третье кольцо поставят, уже на весь район. И Теневой всех своих призовет, поднимет, кто отсыпается с ночной. И еще, забыл сказать, сегодня спецколонна должна придти на Свалку. С гвардейским сопровождением. Мне ли их не знать? Но если к тому времени здесь головешек не будет, точно вмешаются. Им пофиг, кого прижигать и где. Тогда в шестой раз на этом месте не строиться - озерцо здесь будет стеклянное на радость ребятишкам.
Восьмой с подозрением взглянул на Большого, вроде он с удовольствием сообщал дурные новости. Нездорово это как-то, - подумал. Все-таки плоть-жилет не только на тело влияет, но и на голову. И про колонну знает, хотя даже Каптеру сообщают лишь в самый последний момент.
– А я это, тоже... Извините, короче, - сказала Слухач.
– Но когда последнее мочилово было, забыла картинку наложить. В общем, наши тоже сюда припрутся.
– А они за кого?
– спросил Восьмой рассеянно.
Слухач пожала плечами.
– Еще не решили. Но злятся на нас сильно. Если прорвемся, к ним лучше не попадать. Мне и тебе - точно.
Большой внимательно прислушивался. И тут опять заржал, неприятно со всхлипами.
– Ну-ну!
– сказал: - Такого, чтобы
И затрясся, будто воздуха перестало хватать, и слезы на глазах выступили.
– Чего это он?
– спросила Слухач.
– Бара жалко!
– ответил Восьмой.
Ник, наконец, продышался.
– Но главное...
И тут Ник опять засмеялся нервно, всхлипами.
– Может Лекаря ему?
– озаботилась Слухач.
– Или ты сам, с машинки?
Ник отмахнулся, принялся выдавливать из себя мелкими порциями:
– Но главное, никто не знает, за каким собственно хером он здесь! А хер этот - глаза бы мои его не видели!
– вот тут рядышком со мной сидит, да затылок свой скребет, не понимая, как во все это влип. Зря скребет, промежду прочим, по роже видно - ничего не выскребет...
К концу монолога Большой Ник отдышался и посерьезнел.
– А что, муниципальные теперь тоже здесь?
– спросил Восьмой.
– Здесь, миленький, здесь, - успокоил Ник.
– Это их начальник за чучело обиделся, - начал объяснять Восьмой.
– Я ему чучело обещал. Икса пообещал.
– Ничего, не расстраивайся! Он взамен твое возьмет. Только вот, не пойму, Теневой здесь зачем? Чем интересы Теневого обидел?
– Опасается, что в Хранилище полезем, - предположил Восьмой.
Думаешь, они из-за Хранилища здесь?
– злорадно сказала Слухач.
– Они из-за Восьмого! Восьмой живца скормил не того - племянничка самого Теневого. Подставил его Начальник Стражи, конкретно подставил.
– Откуда знаешь?
– ошарашено спросил Восьмой.
– Слухачи напели!
– сказала, как отрезала.
– Пять дней, как весь город стрелка Южных ворот ищет - премия за него нехилая. Восьмому теперь только одно - ноги в руки и на свалку!
Восьмой рот открыл, потом закрыл, потом сказал:
– Я теперь на говнотуннель согласен. Попробуем?
– Поздно, миленький, - сказал Ник.
– Группа Очистки прибыла - все дырки, весь периметр заткнула, а уж говносброс первым делом. Теперь каждого таракана сначала сжигают, а лишь потом допросить разрешают - куда, по какому делу полз и почему в этом направлении...
– Так не годится!
– объявил, вдруг, Лекарь рассерженно.
– Постелить есть чего? Ноги разъезжаются!
Да, - отметил про себя Восьмой, - крови у лестницы натекло много - неудобно Лекарю.
Лекарь, балансируя на чьем-то теле, достал пузырек и поочередно стал опускать в него щепки.
– Ты чего там?
– А те, что наверху, ожили и ногами топают.
– Не должны!
– уверенно заявил Ник, и нож сам собой скользнул в ладонь. Восьмой, наконец, разглядел - плоть подала, выдавила.
– Топают-топают!
– подтвердил Лекарь.
– И с каждым разом все больше их. Один из недоростков рожу сунул, но я не успел - шустрый.
– Откуда взялись?
– удивился Восьмой.
– Ведь перекрыто все!