Мир Трех Лун
Шрифт:
– Вставай, – велел я, – и убирайся. Запомни, что я сказал.
Он осторожно поднялся, отступил, поклонился, не спуская с меня взгляда.
– Спасибо…
Я отмахнулся и пошел между деревьями, но прислушивался, не шелестнет ли за спиной. Этот дурак мог понадеяться все-таки напасть…
Нет, шелест есть, но удаляющийся. Похоже, несется со всех ног, а то передумаю и прикончу. Вообще-то если и нападают со спины, то главари, они дерутся до конца, а это так, шушера…
Меня все еще бьет крупная дрожь, я чувствовал, что случившееся не просто приободрило, а перевернуло меня всего да еще
Все дело в экономике, напомнил я себе. При системе айн киндер без гуманизма не выжить, а когда в семье по десять-двадцать детей, то не успеваешь их, гадов, бить и убивать.
Издали донесся отчаянный предсмертный крик, полный ужаса. Похоже, редкое везение у парня кончилось. Я замер, что-то в лесу есть и кроме нас достаточно опасное, отступил еще на цыпочках, а потом понесся со всех ног, надеясь, что неизвестной зверюке пока что жратвы хватит.
Посох все еще в руках, готовый ко всем неожиданностям. Тропка давно уже выглядит чисто звериной, человеческие ноги ее не протаптывали.
Вообще-то звери тоже люди, напомнил я себе. Уже под защитой закона, скоро им вообще дадут право голоса избирать и быть избранными в органы власти, все равно те ничего не решают.
И все-таки иногда с холодком ужаса чувствовал, что звери – это все-таки звери, а здесь пока что закон защищает человека.
Глава 5
Ходить в Зачарованный Лес смельчаков не находилось уже давно, оттуда время от времени выходят то оборотни, то нежить, то вообще нечто ужасное, что разоряет целые деревни, потому короли постепенно возвели защитную линию из широкого и глубокого рва, по которому пустили воду из соседней реки, это чтоб нечисть не перебралась, затем врыли в землю магические столбы с клеймами скотьего бога Багряного Гэкла, этот не пускает оборотней, а еще в густой высокой траве натыкали сломанных крестьянских кос.
Я натыкался на такие дважды, оба раза холодел от ужаса, но те повернуты остриями к лесу, и я, переводя дыхание, возобновлял путь.
Вода во рву достаточно чистая, проточная, я снова вздохнул с облегчением. Ползти через смрадное болото мало радости, да еще в болоте обязательно заведутся всякие гады, что если и не укусят, то так шевельнутся под ногой, заикой станешь…
Лес надвинулся весь из голых деревьев, огромных, но раскорячистых, стремящихся не ввысь, а в стороны, из-за чего уродливо изогнутые ветви переплелись, то и дело скрипят и сухо ударяются друг о друга, как олени рогами, стараются попасть в лицо острыми сучьями, хватают за одежду и волосы.
Я осторожно пробирался по петляющей тропке, она то начинает карабкаться на косогоры без всякого повода, затем так же резко устремляется вниз, хотя рядом ровная земля с очень ласковой на вид зеленой травкой, очень даже ласковой, но видно, что даже муравьи обходят стороной.
В темных дуплах то и дело показываются страшные желтые глаза, над головой иногда так ухает, что сердце обрывается…
Стемнело просто стремительно, я на ходу выбрал толстый длинный прут, отломил, вытащил из-за пазухи промасленную тряпку.
Огонь высекал долго и неумело, наконец вспыхнуло, я поднял факел не просто в руке, а над головой, чтобы видеть не только землю под ногами, но и куда пру.
Рука быстро устает, перебрасываю факел в другую, и мир моментально меняется, убирая тени с одной стороны и угрожающе вздымая огромные и страшные с другой.
Пошли деревья с такими странными ветвями, словно над головой проплывают изломанные мачты со свисающими снастями, налипшими водорослями, мхом, видны огромные гнезда всяких насекомых, где даже мелкие с кулак…
Я задел одно гнездо нечаянно, там злобно зашипело, и я понял со страхом, что тут живут не только насекомые, даже пусть очень крупные.
Страшно и неожиданно близко вскрикивают ночные птицы, если это птицы, над головой в тиши хлопают исполинские крылья, что-то скрипит, довольно похоркивает, возится неспокойно, обдирая когтями кору, что сыплется мне на голову и плечи крупными чешуйками.
Все чаще деревья чудовищно изуродованы наплывами и вздутиями, а некоторые вообще вылезли из почвы и держатся на десятках толстых корней, что удерживают могучий ствол в метре от земли.
Не так уж и жутко, сказал я себе. Если бы на моем участке такое росло, я бы даже гордился и хвастался. И чтоб всякие птицы и звери интересные в дуплах жили. Жаль, участок у меня крохотный.
Не знаю, чем питаются такие пауки, но подобные сети сплести могут разве что после того, как сожрут и переварят медведя с медведицей. Я обходил их с осторожностью, хотя и понимал, что клей там уже высох, не прилипну, но все равно страшно, а выпендриваться не перед кем.
И наконец впереди в просвете между деревьями грозно и величаво заблистала странная гора, больше похожая на небесный камень, свалившийся с неба.
Вот она, мелькнула трусливенькая мысль. Вообще-то не знаю даже, что за порыв у меня такой, попер вот, сам даже не представляя, как выглядит эта трава-синюшка, просто брезжит идея, что все волшебные травы в ночи светятся, хоть папоротник, хоть разрыв-трава, хоть корень мандрагоры…
Сорву то, что светится, хотя могу притащить чародею не совсем то, чего ждет, но все равно обращу на себя внимание, а это и есть цель моего, надеюсь, не безумного подвига.
Пока я неотрывно смотрел на гору, не представляя, как взберусь, гора странно изогнулась, задрожала, даже затрепетала, как крылья бабочки. После минуты непонимания я сообразил с ужасом, что само пространство изгибается там, внутри горы просыпаются некие звездные силы, которых даже не вообразить…
Дрожь побежала по телу, словно стая злых муравьев мчится в одну сторону, потом в другую, а когда останавливается, то в нетерпении рвет жвалами кожу там, где ее задержали.
– Давай, – прошептал я, – надо идти… Ну надо, в самом деле, надо, а не потому что надо…
В темных разрывах туч плазменно сверкают огни, бесшумные молнии бьют в острую верхушку горы, если это, конечно, молнии, а еще пространство вокруг меня продолжает изгибаться так, будто смотрю в кривое зеркало.
Небо закрыто страшными черными ветвями, но когда сквозь них прорвался быстро нарастающий страшный блеск, я бросился под защиту огромных стволов, хотя почти в каждом такие дупла, вот-вот высунутся волосатые лапы чудища и затащат вовнутрь…