Мир в моих руках
Шрифт:
Я улыбнулась. Этот сон был такой нелепый!
— И что с того?
— Ты меня не боишься? — он удивился.
— А зачем?
Мы некоторое время молча разглядывали друг друга.
— Ты вообще чего-нибудь боишься, глупая девчонка? — мрачно спросил высокомерный юноша.
— Математики, — грустно вздохнула.
— Это ещё что за зверь такой? — он недоумённо нахмурился, — Никогда о таком не слышал.
Я
В следующий миг лезвие его меча оказалось у моей шеи.
— Не заткнёшься — горло перережу, — мрачно сказал незнакомец, — Или сердце вырежу.
Теперь мне наконец-то стало страшно. Как никогда прежде. Что-то было в его глазах такое… он не врал: для него убить человека было просто, как комара раздавить.
— Знаешь, сколько строптивых девчонок прошло через мои руки? — он ухмыльнулся, — Я их то огнём, то плетью, то калёным железом пытал. Как они кричали! Так сладко кричали…
— И… тебе не совестно?
— Первый раз было жаль, — он нахмурился, — А потом мне стало безразлично. Человеком больше, человеком меньше… Какая разница? Сейчас же опустись на колени — и извинись, как полагается. Так уж и быть, дуру не трону.
Я вспыхнула от негодования.
Дура — самое обидное из того, что я когда-либо слышала. Поэтому и пошла учиться в гимназию. Там смеялись, что платье у меня латанное-перелатанное. И тогда я стала учиться лучше всех в гимназии — и все насмешницы заткнулись. И вот опять… опять меня оскорбляют… Какой-то гордый хам из обычного сна! Мне надоело! О, как мне это надоело! Я бы его самого мечом напополам разрезала, был бы меч!..
Он вдруг отшатнулся… Я почувствовала, как пальцы сжимают что-то тяжёлое. Это… был меч… из красного камня с чёрными и белыми прожилками… Ликованье заполнило мою душу.
— Ты… кто? — мрачно спросил наглец.
Я закричала и опустила меч, без предупреждения… он же не предупреждал… и это только сон…
Противник отшатнулся… выпустил своё оружие… его меч гулко звякнул о мощёную мостовую… Пальцами левой руки он пытался остановить кровь из раскроенного плеча… Капли его крови упали на моё лицо… горячие капли… Я… разрезала живое существо… человека… Он… умрёт из-за меня…
Выронила свой меч… Противник стоял, с ненавистью смотря на меня… Раскроенное плечо медленно срасталось… Капли пота спустились по моей спине, между двух длинных кос… Не человек… демон… Демон! С белыми крыльями… Он гордо ходил по этому городу при свети дня, словно ничего вообще не боялся… словно это был его город…
Я попятилась, испуганно выронила меч…
Откуда-то взялся мужчина передо мной. Чёрнокрылый… Он заслонил меня… Взмахнул рукой — и стена огня разделила меня и моего противника… Потом резко обернулся ко мне, подхватил на руки — я пикнуть не успела — и взмыл в небо…
— Глупышка, зачем ты связалась с ним? — проворчал незнакомец.
Но на этот раз мне почему-то не было обидно… И лететь… было интересно… и вид снизу был такой красивый… Редкие города… деревни… леса… поля, на которых колосится золотистое море пшеницы… как у моей родной деревни… Луга, пёстрые от цветов,
Он опустил меня у озера, в лесной чаще. Мы были одни. Я и чёрнокрылый демон. Но почему-то мне было не страшно. Я смогла наконец-то рассмотреть его.
Невысокий, худой, лицо обычное. Волосы и усы тронула седина. На лице морщины, но пока ещё немного. Глаза добрые. И, судя по морщинкам у рта и глаз, он очень любил смеяться.
— Я — Камилл Облезлые усы, — представился мужчина, улыбнувшись.
Улыбка у него была красивая, добрая. Робко спросила:
— П-почему Облезлые усы?
— Да так назвали, — он рассмеялся, — Да какая разница, как зовут? Лишь бы запомнили! А тебя как звать, прелестная девица?
— Элла, — робко потупилась, — По прозвищу Метла.
— Метла сметает грязь, — тёплая улыбка, — Приятное прозвище.
В первый раз кому-то понравилось моё прозвище…
— Покажи твои крылья, — вдруг попросил он.
Грустно призналась:
— У меня нету крыльев. Никогда не было.
— У хранителей Равновесия должны быть крылья, — сказал он уверенно.
— У… кого?
— Дай-ка твою руку.
Почему-то доверчиво протянула ему ладонь. Просто… он меня спас… хотя и демон… чернокрылый…
— Закрой глаза и подумай, что хочешь взлететь.
Я подчинилась. И вдруг ощутила тяжесть за спиной… Посмотрела и ахнула: у меня появились крылья! Настоящие! Цвета нежной бирюзы… Посмотрела на него… Он был растерян… Потом спохватился и вдруг почтительно опустился на одно колено, левой рукой коснулся груди над сердцем, голову склонил. И сказал степенно и учтиво:
— Приветствую тебя в нашем мире, Посланница Небес!
Свет в кладовке зажёгся неожиданно, больно резанул по глазам. И слетел с меня весь сладкий-сладкий сон. О чужом мире, где я что-то значила…
— Ох, Надя, что же ты наделала! — горестно выкрикнула мама, разглядев меня во всём моём великолепии, — Что же ты с собой сделала!
— Мама, ну, зачем ты?! — я едва не плакала, — Мне снился такой красивый сон!
А потом надо было идти к директрисе. Там уже папа Кирилла сына за ухо притащил. Сын шёл как миленький, без единого писка. Мне было приятно узнать, что в мире есть хотя бы один человек, которого этот мальчишка боится. А потом директриса прикрыла дверь своего кабинета, глубоко вдохнула и началось… бубу-бу-бу-бу-бу-бу-буу-бу-буб-у… Мы с Кириллом то любовались птицами на ветке за окном — классные такие вороны, жирные, взъерошенные, мокрые после дождя, то разглядывали паркет на полу, то сверлили друг друга недовольными взглядами… Иногда приходилось слушать бубубушные завывания директрисы… Правда, благодаря этому я всё же узнала, что моему врагу вообще-то восемь с половиной, просто он роста небольшого и больно щуплый. И поделом тебе! Я тебя Кощеем звать буду. Или метлой… И плевать, что ты умный! Умные вообще-то девчонок не бьют: умные за девчонок заступаются. А грива-то у него, грива… Настоящая швабра!