Мир в моих руках

Свительская Елена Юрьевна

Вздохнув, поставила корзину с пирогом на мощёную дорогу.

— Дядя, давай договоримся: тебе пирог, а ты меня не видел. Жрать-то, наверное, хочется после ночного дежурства?

Начавший было закипать хранитель спокойствия вздрогнул. Покосился на корзинку с ароматным пирогом. Репу почесал. Усы подёргал.

— А давай! — решил он наконец, — Только ты пирога у меня не видела. Никогда. Особенно, на рассвете, после утренней смены.

— Лады. Договорились, дядя, — широко улыбаюсь и отступаю от корзинки с пирогом, — Ты давай, ешь скорее или прячь, пока не увидели.

Он предпочёл достать пирог целиком,

ну, что от него осталось — и смачно вцепился в него зубами. Голодный. Я пока отступала от него подальше.

— Ни шлова! — напомнил мужчина.

— Ни слова! — пообещала я.

— А ты куда идёшь-то, малец? — долетело мне вслед.

Малец? Э-э… Да я же девочка! Обернулась. Он смотрел на меня дружелюбно. Или просто инфу выпытывает, по долгу службы. Чтобы знать, что за дети тут рано утром шляются. А, кстати, я ж ещё мелкая, да ещё и волосы остригла до плеч. Ну, побуду мальчишкой. Так, внешне. Ты только, мир, мои слова о смене пола всерьёз не принимай, ладно? Мне это… и девчонкой быть хорошо, честное пионерское! Я, правда, ни разу не пионер, ну да ничего… Нет, в самом деле: я лично никогда не жалела, что родилась именно девчонкой, так как кулаки у меня при себе были и врезать мальчишкам кулаком куда-нибудь, если доведут, мне ничто не мешало.

— А что у вас тут интересного нынче, дядя?

— Король сегодня пир устраивает в честь любовницы. Может, и простых людей накормят. Ну, хоть музыку послушать приходи. У нас в столице самые лучшие музыканты в мире.

Какой наивный! Но я послушаю. Если нахаляву, то отчего ж не послушать-то?

Бодро сказала:

— Спасибо за идею, дядя! Думаю, будет интересно!

— Конечно интересно: это же дворцовый праздник! — он мечтательно усмехнулся, потом вздохнул, — Я-то, увы, сходить не смогу, мне ещё четыре дня тут пахать.

— Печаль-тоска, — сочувственно вздыхаю.

— Что ты сказал, мальчик? — страж вдруг напрягся.

— Я тебе очень сочувствую. Это значит. Так у нас в деревне говорят.

Ну, деревни-то у них должны же быть? У них тут вроде как средневековье? Упс, а с ведьмами-то у них здесь как? Мне ж типа надо не высовываться? Или у них маги в почёте? Я б тогда в магическую школу записалась: это третья мечта моего детства после скандала с папой и мира, подвластного конкретно мне!

— Только ты это… — мужчина посерьёзнел, — Слышь, малец…

— Что такое? — подошла, ухо подняла к его рту.

— Говорят, что белые хранители сюда могут прийти.

— А-а-а… — произнесла я глубокомысленно.

Надо ж аборигенам показать, что я в курсе их дел. Тем более, что в шали меня приняли за свою. Точнее, за своего пацана, из какой-то деревни.

— Сам знаешь: с ними лучше не связываться! — страж вздохнул так, словно о каких-то чудовищах речь шла.

— Ну, конечно. Само собой разумеется, — с «пониманием» кивнула.

Хм, а в том моём сне, что приснился в кладовке, тоже упоминали о каких-то там хранителях. Кажись, тот хам был белым хранителем и этим страшно гордился. Два взаимосвязанных сна? А хам был нарисован в блокноте Кирилла. Выходит, и ему он приснился? А Кириллу-то почему? И мне зачем? Что вообще общего у меня и этого мальчишки, который девчонок спокойно избивает? Однако, в моём новом сне опять упомянули тех таинственных белых хранителей… Значит, надо спать

дальше и постараться разобраться, пока сплю. Белые хранители придут сюда? Отлично, мне это вполне подойдёт. Пойду туда, куда они явятся.

Тихо спросила у стражника:

— Дядя, а где скорее всего появятся белые хранители?

— Да кто ж их знает-то? Они ж спокойно по миру перемещаются!

Как и я, что ли? Я же тоже по собственному желанию переместилась. И что я, выходит, тоже такая же? Ну уж нет! Я хочу мир, подвластный только мне! Мне одной!

Минуточку… А тот Камилл, который мне приснился, который был и в блокноте Кирилла нарисован, имел чёрные крылья! В принципе, крылья хама и Камилла похожи, разве что у одного чёрные, а у другого белые. Или это значит, что они — из разных команд?

Прикинув путь к отступлению, едва слышно спросила:

— Дядя, а эти… чёрные хранители… они тут могут появиться?

Стражник побелел, круг обвёл на лбу.

— Да их же вроде всех в великой битве перебили? Разве нет?

— Да кто ж их знает? — вывернулась я.

— И верно, кто ж их, гадов знает-то! Ох, не приведи Небеса этих злодеев в наши края! — и он опять круг на лбу нарисовал, видимо, знак такой обережный, — Слышь, малец, а тебе что-то известно?

Мне как назло хотелось узнать побольше. Информации не хватало. Ну, и что с того, что чёрных хранителей местный страж боится больше белых? И вообще надеется, что в какой-то битве чёрных хранителей всех убили? А вот белые могут спокойно по городам шляться — и их просто опасаются.

Вздохнув, таинственно начала:

— Один из чёрных хранителей… говорят, что он у них главный…

— Гаад, что ли? — придушенным шёпотом отозвался местный, семь раз рисуя на своём лбу круг.

И на моём пару раз нарисовал. Заботливый дядька.

— Вот, Гаад… — я многозначительно замолчала, а страж смотрел на меня перепугано, ловя каждый звук и каждый вдох, — Говорят, он ещё жив…

— Охо-хонюшки! — простонал страж, — Упаси нас Небеса! Только вздохнули спокойно, понадеялись, что после той великой битвы уж более не услышим про мерзавца Гаада, а…

Он пугливо огляделся. Потом вдруг опять посмотрел куда-то за моей спиной. И побледнел…

— Я… как бы это… я не про…

Обернулась.

За мной стоял парень. Глаза зауженные, впрочем, не совсем азиатские. Скулы выступают. Глаза карие. Волосы чёрные, в хвост у шеи собраны. Загорелый. Лицо треугольное. Лет девятнадцать-двадцать на вид. Одет в чёрное с головы до ног: сандалии с чёрными шнурками, штаны чёрные, рубашка до колен чёрная, пояс кожаный чёрный, плащ чёрный. К поясу крепятся ножны с мечом. Судя по реакции местного, он из белых хранителей или из чёрных.

— Я как бы… — мямлил доблестный охранник ворот, — Тут комар пролетал… кусил, хм, за мягкое место… гад такой! Сколько их поразвелось нонче летом!

— Я умею читать мысли, — парень ласково улыбнулся.

Стражник в ужасе упал на колени. Зацепил мою шаль — и она сползла вслед за ним.

— А ты ещё что за шут гороховый? — с усмешкой спросил парень, разглядывая мою одежду.

Точнее, рубашку от пижамы, голубую, с которой на него кокетливо смотрел мультяшный фиолетовый кролик с синими глазами и пушистыми чёрными ресницами. А из-под рубашки видны были штаны розового цвета.