Мир Зимы
Шрифт:
– Это не хаос, – упрекнула себя девушка, – Это своеобразный порядок.
В глубине холла особой торжественностью блистали две полукруглые лестницы, уходящие вверх. Синие ковровые дорожки с изображением звёздного неба венчали композицию.
За всем этим великолепием Инга забыла зачем пришла. Спасли голоса, разносившиеся сверху. Осторожно, чтобы случайно что-то не задеть, девушка направилась на звуки.
Винтовая лестница змеёй струилась сквозь комнаты. У неё не было отдельной шахты, и, поднимаясь,
– …Почему мы все должны страдать из-за его дурацких выходок?! – раздавался сверху громкий, недовольный вскрик.
– Послушай, – второй голос, более вкрадчивый и более уставший, отвечал ему чуть тише, – Он тоже часть этого мира.
– Ерунда! Это подарок дражайшей тётки. А теперь она идёт на нас войной! Не из-за него, скажешь?
– Ты сам прекрасно знаешь, что это не так.
Разговор казался важным. Инге не хотелось в него встревать. Замешкавшись в одной из комнат, она будто случайно загляделась на часы.
– Мама переживает. А я не хочу, чтобы она расстраивалась из-за этого идиота, – в гневном голосе зазвучали нежные ноты.
– Сделать то, о чём ты просишь, я не могу. Не потому, что не хочу – не могу.
– Но всё-таки хочешь?
– Нет, – прозвучало очень категорично.
Инга остановилась в комнате с особенно монументальными часами. Большинство из них были напольными или парили в сферах над землёй. Взгляд девушки привлекли три похожие башни коричневых оттенков, от тёмного до светлого с рыжиной. Словно осенняя листва. Резные, с множеством плавных линий и замысловатых украшений.
На стенках первых часов в дереве застыли складки ткани. Инга прочла небольшую надпись под циферблатом: «Швея-ткальщица». Цифровая линейка уходила глубоко внутрь. Стрелки на ней не было.
У вторых часов украшения напоминали вязанные цветочки. Стрелки вновь не оказалось. На табличке значилось: «Швея-вязальщица».
Третьи часы несколько отличались. На их корпусе прорези и царапины образовывали вышитый крестом рисунок. Сам механизм выглядел особенно ветхим, и… Уставшим. Линия циферблата шла неправильной спиралью, и там, где у неё должен был быть конец, она перетекала в начало. По ней мерно, натужно бродила изящная стрелка, говорящая в пользу жизни. Надпись гласила: «Швея-вышивальщица».
– Тогда я просто отдам его тётке. Она ведь за ним пришла!
– Аргх, Лёд, послушай. Я устал с тобой спорить. Но… Пойми одно, твоя мать любит твоего брата. И тебя тоже. Она очень расстраивается, когда вы оба совершаете глупости.
– Может, ты ему это скажешь?
Оглушительно скрипнула половица. Инга поняла, что под ней. Что ж, задерживаться дальше не имело смысла. Девушка побежала обратно к лестнице.
– Ко мне пришли, – в голосе второго человека слышалось облегчение.
– Не уходи от разговора!
Говорившие
– Э-эм, здравствуйте, – начала она, как только выглянула из проёма, – Извините, не хотела мешать. Но Вы просили меня зайти.
Комната представляла собой просторный кабинет. Здесь тоже мебель имела причудливое расположение. Например, два красных кресла и чудный чайный столик прикручены к боковой стене, а книжный шкаф к потолку. Но всё же основной ориентир был на пол, тот самый нормальный пол.
У круглого окна с синим витражом стоял рабочий стол с секретером, за ним стул. На стуле, закинув ноги на столешницу, а руки за голову, восседал парень. Нагловатого и необычного вида. Он был несколько прозрачнее остальных жителей этого мира. И от него веяло холодом… Хотя куда уж больше? Взгляд его острый, колючий, вцепился в девушку, и ей тут же захотелось отвести глаза. Из-под капюшона ледяной олимпийки выбивались необычайно светлые волосы.
– Здрасьте, – отозвался он.
Девушка неуверенно кивнула.
Рядом с парнем стоял хозяин Башни. Часовщик прислонялся к столу, сложив руки на груди.
– У меня работа, Лёд. Давай мы продолжим этот разговор…
– …никогда, – фыркнул незнакомец, – Все вы одинаковые. Что ты, что мать. Никогда не ищите лёгких путей из-за каких-то там моральных принципов. Бесите меня.
Он скинул ноги со стола. Встал, убрав руки в карманы олимпийки, и спускаясь, толкнул девушку плечом. Она так удивилась, что возмутиться не успела.
Часовщик сжал пальцами переносицу:
– Не сердись на него. Лёд у нас с характером.
– Со скверным… характером. Но я начинаю привыкать. У вас здесь все такие?
– Нет, – улыбнулся хозяин Башни, – Только избранные.
Часовщик и сам выглядел немногим старше неприветливого Льда. Непослушные тёмные вихры торчали в разные стороны, портя аристократический образ. Шестерёнки на сюртуке, как выяснилось, были не просто украшением, а своего рода инструментами первой помощи. Среди прочего Инга разглядела пинцеты, крохотные отвёртки и молоточки. Как раз сейчас он оказывал первую помощь древним часам с кукушкой, разобранным на столе.
– Проходи, присаживайся, – Часовщик указал на своё рабочее место, – Мы, видишь ли, не ждали гостей, потому извини за неудобства.
Инга кинула взгляд на привинченные к стене кресла:
– А нельзя?..
– Не… Башня должна повернуться, а она у меня дама с характером, – он сам подтолкнул девушку к стулу, словно хотел, чтобы та быстрее села, – Так что…
Но опуститься Инге не удалось. Пол заходил ходуном, снизу раздался жуткий треск, и стоять стало сложно.
– Ну спасибо! – Часовщик обиженно перекрикивал шум движущихся камней.