Мираж
Шрифт:
А вот другой, слегка рыжеватый, — любезно просвещала Чипа хозяйка, — весьма импозантный и важный мистер, из тех, глядя на которых невольно подумываешь о величии социологической науки и глубоком проникновении в тайны этого мира. И тем не менее — пустышка, верхогляд. Правда, весьма трудолюбивый, со страшной скоростью делает деньги. Представляет здесь респектабельную газету. Его там публикуют не часто, да и то, что печатают — преимущественно скандальная хроника. Но мастер интриг. А стоит включить радио, только и слышно, что ссылки на него. Куда только не рассылает он свои опусы, и газета, как ни странно, никаких претензий к нему не имеет.
«Вообще, — думал Чип, — если верить
— В наших кругах их тоже не очень-то жалуют, — объяснила ему хозяйка. — Одним своим видом они — немой укор остальным. Еще надо подумать, на кого они работают.
«А на кого работаешь ты, я-то уж знаю наверняка», — снова подумал Чип, но вежливо и с заметной долей признательности поблагодарил хозяйку, тактично напомнив, что остальные тоже рассчитывают на ее внимание и уже косо поглядывают на него. Не дай бог, побьют, если он не отпустит от себя столь очаровательное создание.
Подошел Дик, понимающе ухмыляясь:
— Ну что? Уже напичкан сведениями?
— Любопытно, но утомительно.
— Лучший мой источник информации обо всем, что происходит в корпусе журналистов. Я знаю о каждом, как он делает свои деньги, что ест и с кем спит. Однако нам пора. Того и гляди, напьются, и каши тогда не сваришь.
Компания действительно уже бурлила, взрываясь хохотом.
— Господа! — повысил голос Маккормик, и все на мгновение смолкли. — Я вновь представляю вам мистера Вирджила Чипа из УМС, близкого друга Чарльза Уика. Он любезно согласился уделить нам некоторое время, а если потребуется, то и ответить на ваши вопросы. Хочу при этом напомнить, что наша встреча носит частный характер, поэтому прошу никаких ссылок на мистера Чипа — ни как на ответственного чиновника УМС, ни как на дипломатическое лицо! Он очень будет вам признателен за ваши критические замечания и конструктивные предложения по проекту УМС.
— Начнем с того, что меня зовут просто Вирджил. Мы в своем кругу. Я, правда, несколько робею среди корифеев нашей журналистики, но рассчитываю на снисходительность и заинтересованное участие.
Все одобрительно зашумели.
— Ну! — воскликнул малый в очках. — Значит, можно ожидать, что мы не будем прибегать к оговоркам и умолчаниям, которые так любит пресс-секретарь Белого дома? Сначала — в чем суть проекта. Меня зовут Том.
— Браво, Том! Можно подумать, что Дик Маккормик специально просил вас задать именно этот вопрос, поскольку совершенно случайно ответ у меня заранее готов, как на брифингах президента!
Раздался взрыв хохота. Все прекрасно понимали, о чем речь: президенту во время пресс-конференций успевают задать вопросы только те журналисты, ответы для которых ему уже подготовлены пресс-службой Белого дома или другими ведомствами.
— О проекте многое уже известно. Но это всего лишь часть работы УМС. Мы пропускаем всю советскую пропаганду сквозь сито и пытаемся выделить самое существенное и потенциально взрывоопасное для нас, о чем своевременно предупреждаем всех и даем этому свою официальную оценку.
— Говорят, ваши предупреждения устаревают, — вмешался рыжеватый.
— То есть?
— Объясню. Но прошу понять меня правильно. Я вовсе не хочу сказать, что вы делаете пустое дело, — поправился он. — Я подумал о другом: о замкнутом круге…
— Простите?
— Я поясню. Мы готовим регулярные обзоры — о чем пишет советская печать. У нас их обычно забирают Дик и его команда из посольства. Они там делают сводную выжимку из наших обзоров
Увидев, что Вирджил что-то хочет сказать, он не дал ему раскрыть рта и торопливо закончил:
— Мы, конечно, все это аккуратно подшиваем у себя. Спору нет, когда-нибудь пригодится. Но все это стоит, видимо, немалых денег? Согласно последним данным, ваш годовой бюджет исчисляется в четыреста двадцать шесть миллионов долларов. Это из кармана налогоплательщиков. Только не вычисляйте, чтобы их не расстроить, ваш кпд.
— Сумма, которую вы называете, идет не только на «Истину», у нас больше двухсот культурных и информационных центров в ста двадцати шести странах плюс «Голос Америки». Плюс ежегодные семинары для «третьих» стран. Плюс стажировки для молодых иностранных ученых, которые в будущем могут занять высокие посты в своих государствах. Только фонд Хэмфри, обеспечивающий стажировку в нашем духе, съедает четыре с половиной миллиона. Три миллиона уходит на распространение книг. Надо к тому же подкармливать и тех, кто несет наши идеи в свои средства массовой информации. А готовые материалы, очерки, программы телевидения и радио, которые мы направляем тем, кто формирует общественное мнение у себя? В одной из стран, например, мы проводим еженедельную программу с участием политологов. Бесплатно они делать это не станут. Приходится каждого из них по окончании передачи снабжать конвертом со стодолларовыми купюрами. Так сказать, на транспортные расходы. Однако основную сумму пожирает информация, направленная на кризисные районы…
— Кстати, Вирджил, — перебил его англичанин, — с передачами на кризисные районы тоже не мешало бы подумать. От этого зависит репутация и престиж вашего радио.
— Думать о чем?
— В феврале восьмидесятого мой коллега Роберт Фикс из «Таймс» был в Кабуле. Он слушал в гостинице «Голос Америки», когда диктор сообщил, что в тот самый момент в центре города ведутся ожесточенные бои. Боб с балкона прекрасно видел это место. Не было ни дыма, ни огня, ни автоматной трескотни, ни взрывов. В форте Бела Хиссар было абсолютно спокойно. Единственный афганский солдат сидел и пил чай. Боб Фикс тогда позвонил в Лондон и сказал, что «Голос Америки» передает чепуху, если не сказать большего.
— А в июне того же года, — подал голос молчавший до сих пор западный немец, — ваше радио, а за ним и Би-би-си передали, будто один из афганских лидеров убит в перестрелке на заседании Революционного совета. Наш парень из гамбургского «Конкрет» через три дня брал у него интервью. У живого и невредимого.
— Это случается не только с нами, — парировал Чип. Вспомните недавнюю историю с «Нью-Йорк таймс мэгэзин». Она опубликовала заведомую фальшивку своего стрингера, который будто бы участвовал в одном из боевых рейдов «красных кхмеров». Оказалось, что он все это выдумал, не выезжая из Испании.
«Лучше бы он об этом молчал», — подумал Маккормик, но ничего сказать не успел, ибо вмешался корреспондент.
— А мне казалось, что это тоже ваша работа на кризисные районы. По крайней мере, стрингер, которому наши ребята устроили допрос с пристрастием, упорно молчит о том, кто его надоумил состряпать этот материал.
— Не будем считаться, — сказал Чип, — но, если говорить честно, доверие к прессе падает повсеместно. Уж, конечно, вовсе не мы заставляли Джанет Кук из «Вашингтон пост» придумывать ее «эмоциональный репортаж» о восьмилетнем наркомане, за что она получила премию Пулитцера. Наркомана не было — премия была.