Мираж
Шрифт:
— Обойдется, хватит ему протокольных мероприятий.
— Парни, а все-таки мы здесь плохо работаем с фирмами и дельцами, — заметил Роберт Стема, — это же непочатый край.
— Ты так считаешь? — Дана задело за живое. — Ты забываешь, приятель, про офисы «Транс уорлд эйрлайнс», «Пан Америкэн», «Ферст нэшнл сити бэнк», «Бэнк оф Америка»… Да мало ли еще солидных контор, где сидят наши ребята из «глубокого прикрытия». Кто мало работает, так это ты.
— Бертрам прав. — Бендер вновь наполнил свой стакан. — Возьмем, к примеру, местные филиалы фирмы Ай-би-эм. Многие индийские служащие имеют либо родственников, либо друзей в политических или правительственных кругах. Других, собственно, в Ай-би-эм и не берем.
Чип
— Что ни говорите, а такого расторопного малого, как Клаус Шурман, еще надо поискать. Немцы работают основательно, педантично и легко. Я бы рекомендовал нашим начинающим сотрудникам учиться у него — высший класс, не так ли? — Последние слова Бертрам адресовал Стеме.
— Это местный Джеймс Бонд? — Вирджил отложил в сторону сочный плод манго.
— Наши коллеги из западногерманской БНД дали нам в аренду этого шустряка. — Бертрам, видимо, не очень хотел откровенничать. — «Крыша» у него железная — председатель Индо-западногерманской торговой палаты. Связей — миллион. Мы его используем в основном против русских. Изворотлив, умен, пронырлив, любому в душу залезет. Но с русскими пока у него ничего не получается.
— Мы здесь стараемся их «достать» с другой стороны, — вновь оживился Салем, — пытаемся натравить на них местных афганских эмигрантов. Лидер афганской колонии в Дели Таркундер — наш человек. Создали с его помощью конторы — «Друзья Афганистана» и «Граждане за демократию». То, смотришь, листовки расклеят или разбросают, то демонстрацию у посольства русских устроят. Беспокойные ребята.
— Парни, пока Андрэ вышла… — Бендер с видом заговорщика придвинулся к Чипу. — Поражают меня святоши эти. На публике — просто ангелы, а встретишься с ними тет-а-тет, хлебнут виски и — подавай им девочку: «Вы все можете, вы богатые, неужто для верного друга нельзя купить девочку на ночь?» Приходится, чтобы не испортить отношений, посылать ему «подружку» в постель. Да помоложе, да погорячее! Наутро каждый из них утверждает, что у него и в мыслях дурного не было.
Маклафлин тоже хотел добавить что-то пикантное, но тут вошла Андрэ.
— Приумолкли? Понятно. Прямо как мальчишки. Посмотрели бы на свои лысины да смерили бы талию, если удастся…
— Андрэ, милая, это у меня комок нервов. — Бертрам провел рукой по животу.
— Скажи об этом посольскому врачу.
Все дружно рассмеялись и начали прощаться.
— Я провожу тебя, — сказала Андрэ Чипу.
Во дворике она на секунду прильнула к Чипу. Дан у ворот прощался с гостями.
— Бертрам, милый, дай мне ключи от машины, я подброшу нашего дорогого гостя к «Оберою». И не спорь, тебе нельзя. Ты сильно нагрузился. А мне после вашей прокуренной комнаты пара галлонов кислорода просто необходима. Вот так. Через час вернусь, хорошо, милый?
— Только нигде не задерживайся. Уже поздно, — без особого энтузиазма ответил Дан и поплелся к дому.
Машина недолго ехала по ночным улицам. Андрэ притормозила и обняла Чипа:
— Вирджил, вспомни студенческие годы. Посмотри, какое широкое заднее сиденье и вокруг никого, совсем никого.
Чип поцеловал ее.
— Я давно уже не студент, а владелец шикарного номера в «Оберое», и в номере «никого, совсем никого», — передразнил он ее. — Поедем!
«Оберой» встречал их огнями. В ресторане продолжалось веселье, стоял гомон, играл оркестр, на Чипа и Андрэ никто не обратил внимания. Чип взял у бармена бутылку джина, банку сока, пачку сигарет, и они с Андрэ поднялись в номер…
…Телефон вновь оторвал Рея от любимого занятия. Он со вздохом отложил зеркальце и поднял трубку:
— Да, Лал. Ты еще не спишь?
— Сэр, Бэби прошел к себе с какой-то девочкой.
— Ты не ошибся?
— Нет, сэр, пять минут назад. Леди бывала
— Это очень интересно. Хорошо, Лал, отбой до утра. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, сэр.
Рей включил подслушивающее устройство номера Чипа и нажал кнопку магнитофона. В динамике послышался голос Андрэ: «Милый…»
Рей узнал голос. Он прошелся по кабинету, потирая руки: «Прекрасно, эта запись будет стоить Бертраму не одну тысячу рупий».
— Бертрам? Доброе утро. Это Рей. Не правда ли, прекрасное утро?
— Доброе утро, Рей. Что это тебя на лирику потянуло?
— Как там наш Бэби?
— Вчера Бэби хватил лишнего. Андрэ повезла его в «Оберой». Так он, представляешь, умудрился заснуть в машине, и бедной девочке ничего не оставалось, как утюжить улицы ночного города, пока этот тип не проснулся…
— И долго она его так катала?
— Андрэ вернулась где-то после трех и сейчас отсыпается. Ну да ладно, что у тебя нового?
— Есть одна интересная запись… Весьма интересная, касается нашего Бэби.
— Хорошо, лети в «Кларидж», я захвачу с собой магнитофон.
— Я бы предпочел отель «Амбассадор» — для разнообразия.
— До встречи.
В душном номере, окнами выходящем на Кхан-маркет, они пробыли уже час. Дан второй раз прокручивал пленку. Рей с отсутствующим видом смотрел в окно. После того, как включили магнитофон, они не произнесли ни слова… Бертрам, сгорбившись, уставился в пол. Ему почему-то вспомнился случай, который произошел с Коксом, сотрудником резидентуры под «крышей» географического атташе посольства в Дели. Случай давний, уже из разряда легенд, но передавался он из уст в уста. Бедняга Кокс однажды вернулся из командировки и застал жену в постели со своим агентом Бхаллой. «У меня украли все, — жаловался Кокс коллегам, — но главное — гордость и достоинство». Да, гордость и достоинство. Ведь этот Рей в душе смеется над ним. Андрэ, конечно, отплатила за его любовную интрижку в Эфиопии с Чизхольм. Эту пленку можно уничтожить, а как быть с центральным контрольным подслушивающим постом в посольстве? Операторы наверняка записали шепот любовников. Дойдет до «болтливого павиана». Тому только дай за что зацепиться. Нет, Чип, тебе придется дорого заплатить. Бертрам у тебя в долгу.
— Итак, Рей, сколько ты хочешь за эту пленку и молчание?
— Всего пять тысяч, сэр. Это сущий мизер.
— И чтоб ни одна душа… Ты понял? Ни одного намека, особенно в присутствии Андрэ.
— А что с Бэби? Шалунишку стоило бы наказать…
— Накажем, Рей… Гордость и достоинство…
— Что?
— Это я так.
В посольстве Дан позвонил дежурному центрального подслушивающего пункта и потребовал принести ему кассету ночной смены. Спустившись вниз, в отдел оперативной техники, Бертрам включил мощный магнит переменного тока и, вращая в его поле кассету, стер все записи. Через полчаса он уже отчитывал дежурного смены за то, что операторы, видимо, забыли ночью включить магнитофоны в режим записи и на кассете нет ни слова.
— Вы понимаете, что это значит? — распекал он бледного дежурного. — Саботаж, срыв задания! Вы будете строго наказаны. Сегодня же я доложу в Лэнгли. Вы мне в Дели больше не нужны. Идите.
Убитый горем дежурный ушел. Дан вспомнил, что сегодня не принял таблетку «Окасы» и полез в карман.
ЧИП ПРОСНУЛСЯ в хорошем настроении. Бодрящее купание в бассейне, великолепный кофе, залитое солнцем утро — день обещал быть удачным.
«Самое время заняться изучением города, — подумал он. — Часа за три можно исколесить всю столицу на машине, приглядеть проверочный маршрут. Раз уж Дан решил его привлечь к работе с ценными источниками, надо готовиться всерьез. Попросить у него машину? Опять начнутся нравоучения о конспирации, не нужно, мол, афишировать свою связь с посольством».