Мираж
Шрифт:
— Чек в отделение «Чейз Манхэттен бэнк» — я заполню, когда мы будем заходить на посадку в Токио.
— Чек лучше заполнить сейчас, во время посадки может начаться болтанка. Я сказал пять тысяч. А ваш багаж?
— Он при мне.
Генерал понимающе усмехнулся:
— Извините, я должен был произнести «восемь».
Чип вытащил чековую книжку в черном чехле, быстро заполнил зеленый бланк и вырвал его:
— Восемь.
…Когда они взлетели, генерал, не глядя в лицо Чипу, произнес:
— Не обижайтесь. Я ведь везу контрабанду, а это очень дорого.
— Я не сомневался, — зло
— Я везу вас, дорогой друг. Когда мне доложили, что посольство хочет придержать вас в Пакистане и затем отправить в Лондон, я ничего не мог понять. Вы занимаете высокий пост, исправно служите и числитесь на хорошем счету. Вы не в опале — и вдруг вас хотят сослать дальше? Когда вы сказали про сестру — я сообразил. Вы похоронили ее, только не поняли, почему она умерла… Теперь рветесь в Штаты, а вас хотят подержать на расстоянии…
— Откуда?.. — Чип схватил генерала за рукав. — Откуда вы знаете?
— Мой друг, я забыл сказать, что я генерал — генерал пакистанской разведки. И меня исправно учили ваши люди. Как вы считаете, научили?
— Да, — тихо сказал Чип и обмяк, выпустив рукав генеральского мундира.
Генерал пожал плечами:
— Я пойду в кабину пилота — страсть, как люблю управлять самолетом.
Чип прикурил сигарету от окурка, рассыпав при этом пепел на брюки.
«Я встречусь с Кевином Розендейлом. Что в этом такого? После этого прилечу в Вашингтон и покаюсь: да, я сделал все, что мне было приказано, сделал хорошо. Но я все же человек. Человек, у которого убили сестру и которому только-только дали ее похоронить перед тем, как отправить в длительную командировку. Что, некого было послать? Да, у меня есть опыт, умение слушать и запоминать мысли собеседника. У меня есть еще и работа, другая работа — ведь я же никогда не уходил из Лэнгли, разве сменил «крышу»… Что происходит? Что?.. Кто объяснит? Уик?.. Объяснит, почему за мной следили, отсылали подальше… Будет смеяться и предложит пойти к врачу… Мои ребята в Лэнгли?.. Никто ничего не скажет… Меня проверяют? За что? За Никарагуа?.. За неудачи в Москве?.. За… за Джудит?!»
Самолет нырнул в воздушную яму, и Чип потерял сознание.
— Вы лежали возле кресла, — услышал он голос генерала. — Вам плохо?
— Все нормально, — с трудом выговорил Чип. — Случайность. Я только недавно из больницы.
— Вы скверно выглядите, — всматриваясь в лицо Чипа, произнес генерал. — Гораздо хуже, чем во время нашей встречи в аэропорту. Вам дать успокоительное?
— Да… — Чип полез в задний карман брюк за носовым платком.
— Не доставайте чековой книжки. Лекарство бесплатно, — отрезал генерал. — Вот, проглотите и заснете. Чтобы было быстрее, посчитайте овечек, когда закроете глаза.
— Командир, а сколько «почты» мы берем в Таиланде?! — крикнул пилот из кабины.
— Пятьдесят килограммов. — Генерал посмотрел на Чипа и добавил: — Да, друг мой, раз уж мы везем одну контрабанду, то возьмем и другую. На этот раз героин.
— Вы за ним и летели…
— А вы, мистер Чип, думали иначе? — Генерал швырнул ему на колени плед с соседнего кресла. — Накрывайтесь и спите. Одна овечка, две овечки…
— «Джуди»! — закричал пилот.
— Что?! — Чип вскочил на ноги.
— Еще раз — спите! —
Генерал пошел в кабину и надел протянутые пилотом наушники.
— «Джуди», «Джуди»! Говорит «Летающая сковородка»! — произнес он в микрофон и выключил его, ожидая ответа.
Ответ, видимо, был коротким. Сняв наушники, он хлопнул пилота по плечу:
— Шлепаемся.
И обернулся в салон: в кресле спал бледный человек с густой синевой под глазами. Рядом с ним валялась связка ключей, пачка сигарет и какой-то конверт — все вывалилось, когда Чип потерял сознание и его выбросило из кресла.
Генерал нагнулся и взял конверт. Вытащил сложенный пополам листок бумаги и прочел. Положил письмо обратно и бросил его на пол:
— Ты ничего не понимаешь, стопроцентный патриот. Ты боишься понимать.
Чип зашевелился во сне, и генерал вновь удалился в кабину…
…— Сколько было овечек?
— Много, — не открывая глаз, ответил Чип. — Но только не овечек. С закрытыми глазами легче считать, вот я и прикинул: один грамм героина по нынешним ценам в Штатах тянет на шестьсот девяносто пять долларов, центы «туда-сюда» считать не будем. А вы взяли пятьдесят килограммов, итого — три с лишним миллиона. Не слишком ли круто?
— А я по простоте душевной думал, что овечек пересчитывать приятнее. — Когда генерал изобразил улыбку, уши его шевельнулись. Он сел в кресло рядом с Чипом: — Да разве в деньгах счастье? Не буду, не умею философствовать. Пример из жизни: пока вы спали, я услышал по радио интереснейшую передачу. В Лос-Анджелесе взяли за участие в сделке по продаже героина богатого человека. Более чем богатого — он владелец автомобильной компании. Джон де Лорен, не знаете такого?
— Вообще-то надо, чтобы я удивился, потому что моя машина называется «де лорен». Но сегодня, генерал, вы удивили меня гораздо больше. — Окончательно проснувшись, Чип увидел конверт, лежащий на полу: — Это когда я потерял сознание и упал…
Чип нагнулся за конвертом, потом взял ключи и засунул их в карман. Из пачки «Бенсон и Хеджес» он вытащил сигарету.
— Вы, мистер Чип, уже совсем пришли в себя. У вас фантастическая способность восстанавливать свои силы и, видимо, душевное равновесие. Завидую. Это хорошо, потому что скоро мы будем в Токио и скажем друг другу «прощай». И чем быстрее, тем лучше, памятуя случай с вашим де Лореном.
Казалось, Чип не слушал генерала, потому что неожиданно произнес:
— Ну и что вы скажете?..
— Интересное письмо, — спокойно ответил Чипу его собеседник. — Знаете, чем меня радовали американские журналисты? Сегодня они разоблачают ЦРУ, ФБР, Пентагон, конгресс, Белый дом и даже мафию. Посмотришь — ведь камня на камне не оставят. Повнимательнее посмотришь — все на месте. И журналисты, и ваши святыни. А новостью номер один уже становятся похождения бывшей жены бывшего конгрессмена из Вашингтона. Дева-великомученица, проповедница непорочного зачатия Рита Дженретт. Десять цветных фотографий в «Плейбое» и симпатичный рассказ, как конгрессмен-супруг нежно полюбил ее прямо на ступенях Капитолия.