Миромагия

Матюхин Александр Александрович

Клим спустился на первый этаж, поставил чайник и принялся делать бутерброды. Клим любил одиночество. В одиночестве можно сосредоточиться, настроить мысли на нужный лад, окунуться в размышления с головой (как будто ныряешь с большой высоты в воду и долго плывешь наверх). А размышления и творчество — братья близнецы. В одиночестве к Климу приходили самые невероятные образы, которые он мог запечатлеть на бумаге. Кто знает, может быть когда-нибудь эти образы принесут ему мировую славу?..

Клим сделал бутерброды, заварил кофе и направился обратно на второй этаж. Из кухни

он вышел в просторный холл, где всегда гулял легкий сквозняк. У массивных входных дверей стояла гигантская статуя трехголового пса-цербера. Отец купил ее много лет назад. За какие деньги и для чего — Клим не знал, а сам отец все время отшучивался, что это, мол, злых духов отгонять. Злых духов и правда в доме никогда не водилось, но Клим в них и не верил…

Правда, в настоящий момент все три головы статуи были повернуты в сторону двери.

Клим застыл в изумлении и осмотрелся по сторонам, просто так, на всякий случай. Потом снова посмотрел на статую. Головы вернулись в прежние положения. Левая — смотрела на потолок, слегка приоткрыв пасть, средняя смотрела строго вперед, а правая исследовала пол. Три пары серых глаз не двигались.

— Показалось. — Пробормотал Клим и стал подниматься по ступенькам.

За его спиной статуя пса-цербера повернула все три головы в сторону дверей и осторожно принюхалась. Псу тоже что-то показалось.

В том, что Наташеньке нравился заместитель директора по связям с общественностью, Толик Сальников, ничьей вины не было. По крайней мере, сама Наташенька, после долгих и продолжительных дискуссий со своим внутренним голосом, пришла к выводу, что причины для легкой влюбленности есть. Плюс к этому — причины весомые. Во-первых, Толик был красавцем, каких поискать. Все девушки из отдела по связям с общественностью готовы были изменить с ним собственным мужьям. А девушки из других отделов каждый день находили повод, чтобы подняться на третий этаж и пройти мимо кабинета Толика, стреляя глазами и источая легкий аромат интрижки. Во-вторых, у Толика были деньги. Он и на основной-то работе получал неплохо, а еще играл на бирже и держал собственный ресторанчик. И, наконец, в-третьих, Толик был холост.

Однажды Наташенька всерьез задумалась, почему она до сих пор живет с экзорцистом Семеном, вместо того, чтобы стать, наконец, одинокой, но гордой женщиной (а это сейчас так модно) и попробовать завоевать сердце Толика. И совершенно неожиданно Наташеньке открылась простая женская истина — Семена Наташенька любила сердцем и душой, а Толика — мозгами. То есть, не испытывала к заместителю директора по связям с общественностью никаких чувств, кроме плотской любви и жажды хорошо пожить. Задумалась Наташенька и пришла к выводу, что любовь любовью, а выгоду в жизни искать надо. И продолжала жить с Семеном, подниматься на третий этаж и пытаться привлечь внимание Толика всеми возможными способами…

В тот пасмурный вечер, за два часа до конца работы, Наташенька, наконец, решила, что поймала удачу за хвост. Вернее, удача сама пришла к ней в гости, в виде бродячего волшебника со странным именем.

Волшебник понравился

Наташеньке сразу. А когда она краем уха услышала что-то об эссенции любви, то решила, что такой шанс упускать нельзя. В тот самый момент, когда волшебник вышел из кабинета господина Виноградова, Наташенька поспешила подхватить его под локоток.

— Не задержитесь еще на минутку? — прошептала она.

— Чем-то могу быть полезен?

— Даже не представляете! — Наташенька посмотрела по сторонам, будто ожидала увидеть в приемной кого-то постороннего, затем склонилась к самому уху бродячего волшебники и кратко изложила свое видение проблемы. Стало быть, нужна эссенция, а то душа, понимаете, требует, а ситуация такова, что, ну, сил нет терпеть…

Чревовещатель все понял, сказал: "Ну, как тут не помочь!", и назвал такую сумму за эссенцию, что у Наташеньки чуть глаза на лоб не вылезли.

— Вы в своем уме? — как можно более тихим шепотом спросила она.

— А вы думаете, счастье дешево стоит?

В чем-то он, безусловно, был прав. Наташенька подумала, подумала и полезла в кошелек.

— Вы грабитель, а не волшебник! — сообщила Наташенька, протягивая деньги.

Волшебник же загадочно улыбнулся и протянул ей пузырек с эссенцией. Только после того, как за волшебником закрылась дверь, Наташенька сообразила, что никогда в жизни не позволяла себе совершать столь бессмысленные и непроверенные покупки.

— Надурил! — обреченно решила Наташенька и пошла в женский туалет, подтверждать догадку.

В туалете у окна курили три бухгалтерши с пятого этажа — однозначные проститутки. Наташенька заперлась в кабинке и нанесла несколько капель эссенции подмышки и на шею. Очень хотелось быстрее опробовать, от волнения покалывало в кончиках пальцев. Здравый смысл подсказывал, что нормальные колдуны не ходят по крупным корпорациям и не продают волшебные зелья направо и налево, но где-то в душе остались ростки надежды из детства, которые не оставляли попыток прорасти.

Поэтому Наташенька (внешне спокойная, а внутренне готовая взорваться от любого прикосновения) направилась прямиком на третий этаж. Мысли о работе заботили ее меньше всего.

На третьем этаже было тихо и пусто. Дверь в кабинет Толика, по обыкновению распахнутая настежь, в этот раз оказалась закрытой. Наташенька потопталась у двери, лихорадочно подыскивая повод, чтобы заглянуть. Подходящего повода не наблюдалось. А еще закралась подлая мысль — а что если срок действия эссенцией очень короткий? Скажем. Пять минут? Ну, десять? О, божемой, божемой, божемой!

Наташенька решительно взялась за дверную ручку и потянула ее на себя. Дверь не поддалась. Наташенька дернула сильнее.

— Заперто! — сообщили из-за спины.

в коридоре стояла пожилая уборщица баба Маня со шваброй в руке.

— Ушли все! — сказала она, — Час уже как. Весь третий этаж ушел. У них этот, корпоратив!

— Корпоратив! — эхом отозвалась Наташенька. Что-то в глубине ее души с треском порвалось и рассыпалось в труху.

— Ага. Завтра припрутся. — сказала баба Маня и побрела по коридору, что-то ворча себе под нос.