Мирон сын Мирона
Шрифт:
— Не надо! — Адорр закрыл ладонями уши, скривился, как от мучительной боли, смотрел мокрыми глазами, и казалось, он вот-вот расплачется опять.
— Меня не убили по случайности. Может быть, промахнулись, а, может быть, сделали это специально. Я не знаю… Король хотел убить меня и моих людей, списать это всё на разбойников. И сейчас он тоже хочет убить меня…
— Зачем? — перебил Адорр вспыльчиво. Идвар усмехнулся.
— Эх, Адорр, Адорр, какой же ты Мирон, раз законов не помнишь? — улыбнулся сухо, со скрываемой болью. — У Олдера сын мёртвым родился, а мой Уард живёт, он — Майнор по рождению,
— Бред! Ты же уже даже не Мирон!
— Он ничего не хочет слушать. Он настолько ненавидит меня, что не успокоится, пока не убьёт меня и Уарда… Он одержим своей ненавистью…
Адорр опустил голову и задумался. Да, всё так и есть, так и получается. Король, в самом деле, рвёт и мечет, он жаждет победы, он хочет убить герцога и его семью. Но почему — он никогда не говорил этого. Господи! Что же делать теперь? Что делать? Это разборка между королём и герцогом, причём тут Мирон? Это государственное, а не военное дело. Король должен сам арестовывать государственного преступника, того, кто угрожает трону. О, Боже, эта война! Столько жизней поставлено на карту! Столько жизней…
Адорр медленно поднял голову и посмотрел на Идвара, спросил чуть слышно:
— И что? Что теперь делать?
Идвар пожал плечами:
— Твоё дело. Даже, если ты сейчас вернёшься, вы всё равно не успеете сейчас переиграть, да и Вальден тебе не поверит, он скажет, что это ловушка, что я специально тебе это рассказал. Вы всё равно проиграете…
Адорр опустил голову, закусывая нижнюю губу.
— Я не хочу участвовать в этой войне.
Идвар опять пожал плечами, небрежно хмыкнул в ответ.
— Твоё право.
— Король не простит меня.
— Он и меня не прощает.
— Теперь и я стану государственным преступником. Меня обвинят в трусости. Какой я Мирон после этого?
— Только настоящий Мирон может принять единственно верное решение в любой ситуации. А ситуацию я тебе обрисовал. Ты же желаешь вернуть в Мирополь его армию?
— Я не могу вернуться! — вспыхнул Адорр, на смуглых щеках появился румянец. — Король арестует меня, он прикажет казнить меня!
Идвар, в который раз уже, пожал плечами.
— Я тебя не казню…
Брови молодого Мирона дрогнули в удивлении.
— А моя мать?
— Она же всё-таки королева! Что он ей сделает?
Адорр помолчал немного, раздумывая, потом шепнул в отчаянии:
— Это не остановит войну. Придёт Олдер, — вскинул огромные глаза на Идвара, зашептал быстро по-мальчишески:- Он здесь, на полпути, стоит в Радделе с войсками. У него ещё пятьсот рыцарей. Он придёт. Они с королём проклянут меня… Господи… — отрешённо смотрел мимо. Идвар подошёл и обнял его, вселяя надежду своей силой, своей уверенностью.
— Он всего лишь Майнор. Разве может Майнор победить двух Миронов? Сам подумай… — улыбнулся, глядя сверху, и Адорр обессиленно ткнулся лбом в его грудь, ощущая под тканью сюрко холодный металл доспехов, они обжигали, как раскалённые.
*
Айрил молча, в который раз уже, рассматривал одно за другим лица миропольцев из окружения Мирона. Времени прошло уже много с того момента, как Мирон и герцог Райрона ушли беседовать в шатёр. Ушли одни, без охраны и своих главных советников. Вообще-то, сам Айрил не видел в этом разговоре толку. Войны всё равно не избежать, с кем ни говори, а воевать придётся. Но герцог настоял.
Интересно, о чём можно так долго говорить. Может, они там уже Райрон делят? У них у каждого свои интересы. Взять этого Мирона, мальчишка мальчишкой. Что от него вообще может зависеть? Но в Мирополе верили в силу Мирона. Пока есть в армии Мирон, войну выиграть можно. Он для них символ победы, благодати короля рядом. Не пойдёт же король сам воевать, а вдруг погибнет в бою? Так же, как и старшие сыновья. Они тоже в войны не ввязываются. Не рискуют. А иначе, кому в случае чего страной править?..
Вот так и делят сыновья миропольских королей заботы правителя — один правит и судит, другой — войны ведёт. Из поколения в поколение так идёт. А в других землях всё по-другому, там короли сами за всем следят, сами всё, что надо делают, кто-то успевает, кто-то нет. Кто-то одним больше занимается, а кто-то больше воюет. Поэтому иногда королями становятся дети лет трёх от роду, а то и младше. Короли в сражениях гибнут, их заменяют маленькие сыновья или регенты.
Так что, система правления в Мирополе веками проверена, оправдывает себя, даже, если Миронами становятся мальчишки, такие, как этот. А что, с шестнадцати лет по походам и сражениям помотаешься, и научишься. Времени хватает. А рядом — опытные советники, полководцы. А старше станут, сами за всё берутся, воюют — дай, Бог!
Взять хотя бы прежнего Мирона, сейчас герцога, мужа Аэллы. Идвара. Он Мироном почти десять лет пробыл. И тогда победил, и сейчас на что-то надеется. Войска как-то хитро расставил, заманил миропольцев сюда, а теперь ещё и беседу эту затеял. Хотя и так видно, что их значительно больше. И этой своей уверенностью, профессионализмом, герцог вызывал невольное уважение. Как действовал, как подходил ко всему, как приказы отдавал, опыт военный, да и что греха таить, талант, сказывались, покоряли. Имея такого полководца, миропольцев можно было и понять, почему они так в Миронов своих верили.
И это хорошо, что на этот раз Райрону придётся воевать не против герцога, хорошо, что Мирополь потерял военного руководителя такого уровня.
А так подумать, — ничего в нём особенного. Слишком уж физической силой он не выделяется, молчаливый, замкнутый, себе на уме, да и мирополец собой, что ни говори. Но Аэлла любила его за что-то, как убивалась, когда сказали, что убили его. И он её любит, и мальчишка у них хорошенький.
Тогда, в ту ночь, когда в плен попал, ничего удивительного не было в том, что решил, что он и в бою не участвовал, что не сам бой этот заводил. Нет в нём внешне того, что потом, за делом, выявляется. И за что король так ненавидит его? Таким сыном только радоваться надо, жил бы себе спокойно, переложил на сыновей все заботы о государстве, нет же, сам войну эту затеял. Всё неймётся ему.