Мирон сын Мирона
Шрифт:
— Король Солка обещал принять её… — шепнул с усилием Идвар и встретился глазами с врачом, вынырнувшим из темноты.
— Ладно, увидимся ещё, поправляйся… — Айрил поднял ладонь к лицу и ушёл. Идвар дёрнулся всем телом в лихорадочном ознобе. Врач заворковал рядом:
— Сейчас вот это выпьем, я укрою вас ещё одним одеялом, вы будете спать… Сон — самое лучшее из всех лекарств на земле…
*
Аэлла отвела глаза от окна, сглотнула сухо и посмотрела на няню, играющую с Уардом. Он уже заметно подрос, уже сам садился, а несколько дней назад уже пытался стоять, правда, за руку его держали. Идвар не видел его уже почти три месяца, как началась
Вот с этого-то момента Аэлла и не знала, что с Идваром. Сумел ли он выкарабкаться, пережил ли дорогу, жив ли он? От всего этого голова шла кругом, она не знала, о чём и думать. Жив ли Идвар? Почему ей ничего не сообщают? Почему молчали всё это время? А сейчас… Она снова перевела глаза на окно и посмотрела вниз с высоты замка. Войска Мирополя окружили Райрон со всех сторон, теперь, даже, если захочешь, письмо не пришлёшь.
Главным в Райроне был барон Догвин, его оставил ещё Идвар, гарнизоном командовал граф Мардейн. Они там что-то предпринимали, устраивали беженцев, вели переписку с Майнором. Естественно, для пощады города Олдер требовал передать столицу в его руки, а так же, чтобы сдались все войска. Может быть, он не знал, что Аэлла и Уард здесь? А Адорр? Он тоже имеет цену, для короля они все трое представляют ценность, их постараются взять живыми. Поэтому Идвар и просил её, чтобы она оставила город, ушла вместе с сыном и с Адорром через подземный ход. А как она уйдёт? Сейчас она уже на седьмом месяце, да и люди на крепостных стенах будут сражаться за неё, да и куда она пойдёт, как представится где-либо, если Идвара больше нет? Я — бывшая жена? Так, что ли?.. Да и они не сумеют взять Райрон! Если Идвар жив, он спасёт её, он отобьёт миропольцев от города, ведь они же там собирают войска. А если нет, зачем тогда жить?.. Жизнь без него? Разве это жизнь?..
А как же бросить столицу, как оставить Райрон? Здесь она родилась и выросла, здесь жили и умерли её родители, погиб отец, здесь, в Райроне, она встретила Идвара и родила ему сына!.. И умрёт она здесь же… Если, конечно, миропольцам удастся взять город. Пока был герцогом здесь, Идвар укрепил стены, переделал ворота и построил новые башни. Он готовил город к осаде, значит, он должен выдержать. Она не оставит Райрона, как не оставила его и в прошлый раз. Всё обошлось, и сейчас обойдётся.
*
— Покажите мне карту… — попросил Идвар, глянув на представителей военного совета. — Самую свежую и желательно, чтоб с учётом последних донесений разведки…
— Вот… — Айрил положил ладонь на расстеленную на столешнице карту. — Чего не хватает — я расскажу…
Идвар склонился над картой, долго молчал, водя глазами. Айрил следил за его лицом, охватывая всю фигуру целиком. Ранение сильно подорвало его, в дороге долгой стало хуже, да ещё лихорадка не оставляла много дней. Но взгляд остался прежним, задумчивым, ищущим, он и сам сейчас ещё продолжал во что-то верить, на что-то надеяться.
— Сколько мы собрали человек? — спросил, даже взгляд от карты не оторвал, весь там.
— Две тысячи рыцарей, пять сотен пехоты, это арбалетчики в основном. Ещё подходят, но единицы… Сам знаешь, здесь, на востоке, много не найдёшь, всех, кого можно было, летом ещё Крейн призвал…
Идвар согласно покивал головой. Спросил:
— Что из Райрона слышно?
— Они штурмуют его уже пятый день. Пока держатся, не знаю, на сколько их ещё хватит.
— Сколько у них там человек?
— Тысячи четыре, неменьше… Каждый день их у Райрона становится меньше, они устают…
— Всё равно их больше в два раза, — твёрдо возразил Идвар и через плечо глянул на остальных членов военного совета. Всего-то три человека. Снова спросил:- Что из Солка?
— Тихо пока…
— Что вот здесь, с нашими крепостями? — Идвар положил пальцы на то место, где когда-то проходило сражение с Крейном.
— Они выбили наших оттуда, поставили свои гарнизоны, народу мало, конечно, все основные силы под Райроном сейчас, но крепости целые.
— Надо взять их… — прошептал Идвар.
Какое-то время все молчали, будто он удивил их своим предложением. Первым заговорил Айрил:
— Там же рядом система оповещения, мы только появимся, они зажгут огни, и в Райроне будут знать.
— Значит, надо тихо, ночью…
— Они всё равно успеют! — Айрил повысил голос, нахмуриваясь недовольно. — Зажечь огонь — пара пустяков…
Идвар чуть прищурил тёмные глаза, глядя на графа, шепнул негромко, но весомо, с твёрдостью:
— Пока они подойдут, мы успеем пересечь реку…
Среди представителей военного совета раздался шум, но возразил опять только Айрил:
— Что? — Нахмурился, скривив губы. — Ты хочешь в декабре пересекать реку? Она летом-то…
Идвар перебил его:
— Надо найти лошадей всем, даже пехоте, посадить арбалетчиков на коней. Зимой уровень воды ниже…
Теперь его перебил Айрил:
— Нас вдвое меньше! Это лезть на рожон, мы не можем рисковать последними войсками. Это убийство!
И тут Идвар ударил кулаком по столу, закричал в сердцах, глядя на брата жены:
— Мы не можем ждать! Наших войск не станет больше! Мы не можем идти вокруг — это долго! Каждый день на счету! Ты не знаешь, а я знаю, какие в Райроне стены, они могут сломать их в любой момент. Может быть, мы сейчас разговариваем с тобой, а они уже вошли в город!.. — Он качнулся на слабых ногах, чуть не потерял равновесие, но глаз — огромных, чёрных! — с Айрила так и не сводил. Кто-то из присутствующих бросился герцогу на помощь, поддержал под руку, не дав упасть. Идвар повторил тихим шёпотом:- Мы не можем ждать…
— Помогите герцогу! — распорядился Айрил и сверху поглядел на карту. В голове вставало то место, те крепости, река, битва с Крейном. Он проиграл её, придя с севера, есть ли шанс у них?
*
— Адорр, ты не должен появляться на крепостных стенах! Это опасно, как ты не понимаешь? — Аэлла отчитывала упрямого мальчишку, но тот лишь смотрел в сторону и избегал всеми силами глядеть ей в лицо. Вот паршивец. Аэлла аж дёрнулась от негодования, и широкое бархатное платье колыхнулось на ней, сверкнув в лучах солнца, падающих из окна. Сейчас, по зиме, Аэлла носила лохматые шали, постоянно мёрзла, куталась в них, может, поэтому ей долго удавалось скрыть свою беременность. Хотя сейчас её, конечно, уже не скроешь.