Мировая история и социальный интеллект
Шрифт:
напряжения, позволяющего перестроить господствующие социальные
отношения и нормы поведения для адекватного и эффективного ответа.
Вызовом могли быть: во-первых, угроза завоевания, для
предотвращения которой народность резко объединялась,
устанавливая новые регуляторные нормы социальной жизни,
повышающие доверие и социальный капитал. Во-вторых, голод и
нависшая угроза вымирания, требующие объединения и
рациональности использования
ресурсов. В-третьих, похолодание климата, наводнение или
вынужденная миграция, со всей сложность обустройства на новом
месте в незнакомой среде. Во всех этих случаях резкое изменение
исторических условий существования племени, союза племен или
народности приводило к необходимости коренного пересмотра
действующих социальных норм и правил в течение одного или двух
поколений, к их усложнению и большей универсальности. Новые, более
сложные нормы требовали и более высокого уровня интеллекта и
служили его передаточным механизмом, о работе которого было
рассказано выше.
Кроме вызова для повышения уровня социального интеллекта, по всей
видимости, были необходимы некоторые сопутствующие условия,
например, возможно, наличие животных, которых можно приучить и
способных содействовать в обработке земли. (Известно, что в Южной
Америке до пришествия европейцев из крупных животных были только
ламы, а в Северной Америке местная популяция лошадей вымерла за
несколько тысяч лет до открытия Нового Света).
То, что повышение уровня социального интеллекта в результате
психического напряжения вероятнее всего было ответом на некий,
угрожающий существования сообщества, вызов, подтверждается и
тем, что психологи очень часто под интеллектом понимают способность
разрешать новые ранее неизвестные жизненные задачи.
Необходимость выживания – мотив, ответ на вызов – приоритетная
задача, разрешение которой абсолютно необходимо, в то время как
готового и привычного ответа на которую нет в наличии. Только такие
насущные и сложные задачи и их разрешение способны поднять
социальный интеллект племени, народности или нации на новый, более
высокий уровень.
Что касается важной роли вызовов и ответа на них в формировании
социально-исторических процессов, то она была отмечена, в частности,
известным британским цивилизационным историком Арнольдом
Тойнби. Он полагал, что развитие и существование крупных сообществ
(цивилизаций) определяется способностью (или отсутствием таковой)
ее элиты найти адекватный ответ на серьезный вызов природного мира
или человеческой среды. Тойнби правильно отмечает ключевую роль
фактора вызова в жизни человеческий сообществ; однако он, как я это
покажу позднее, не понимает причины образования цивилизаций и
чрезмерно преувеличивает роль элиты в социальных процессах (что,
правда, характерно и для многих других, например, Хайека и Ортеги-И-
Гассета). На мой взгляд, совершенно очевидно, что элиты не могут
изменять уровни социального интеллекта и капитала, от которых
зависит процветание. Ибо они порождение масс, которые неверно
представлять, как нетворческое большинство, так как они участвуют в
создании и функционировании нравственной системы (наиболее
важной из всех регуляторных систем), этой плоти и крови
общественной жизни.
Однако наиболее значимый период времени в определении будущего
уровня социального интеллекта – это период становления народности.
Когда в силу исторических причин – завоевания или миграции – на
территорию проживания некой народности прибывают представители
другой в таком числе, что они не способны ни ассимилировать местное
население, тем самым, изменить его уровень социального интеллекта
до уровня своего, ни сами раствориться в нем, его культуре и нравах.
Причем предсказать заранее исход такого смешения, - будет ли
уровень социального интеллекта новой народности усредненным
уровнем социального интеллекта образующих его общностей или
принципиально иным, - по всей видимости, не представляется
возможным. Самые великие народы образовывались самым
неожиданным образом – вот, что говорит Саллюстий о зарождении
римского народа. “Город Рим, насколько мне известно, основали и
вначале населяли троянцы, которые, бежав под водительством Энея из
своей страны, скитались с места на место, а с ними и аборигены, дикие
племена, не знавшие ни законов, ни государственной власти,
свободные и никем не управляемые. Когда они объединились в
пределах городских стен, то они хотя и были неодинакового
происхождения, говорили на разных языках, жили каждый по своим
обычаям, все слились воедино с легкостью, какую трудно себе
представить: так в короткое время разнородная, и притом бродячая,
толпа благодаря согласию стала гражданской общиной” (О заговоре
Катилины. 6).
Это еще раз подтверждает, что социальный прогресс –