Мировая история и социальный интеллект
Шрифт:
принадлежность к той или иной цивилизации, то теперь они, наоборот,
как правило определяют свою идентичность в цивилизационных
понятиях. Наш сегодняшний мир “состоит из перекрывающих друг друга
группировок государств, соединенных вместе общностью истории,
культуры, языка, расположения и учреждений. На более широком
уровне подобные объединения и представляют собой цивилизации.
Отрицать их существование значит отрицать реальные основы
человеческого
В свою очередь усиливающаяся глобальная интеграция в
экономической и информационной сферах не только объединяет мир и
позволяет решать проблемы бедности, но и увеличивает потребность и
силу культурной идентификации. Скажем, если раньше рядовой житель
Франции воспринимал себя как француза, то теперь, путешествуя по
миру или сталкиваясь с представителями других цивилизаций у себя
дома, он все чаще ощущает себя еще и европейцем.
Возращение, согласно которому западная массовая культура
существенно изменила множество не-западных культур, так же
отвергается. Хантингтон полагает, несмотря на то, что европейская
колонизация и последующая американская гегемония распространили
западную культуру по всему миру, теперь, после распада колониальной
системы и ослабления американского влияния, самоутверждаются
местные нравы и обычаи, а остатки западной культуры подвергаются
эрозии. В свою очередь, процесс экономической модернизации не
приводит к принятию ценностей западной культуры (вестернизации).
Конечно, модель «столкновения цивилизаций» не может объяснить
такие факты международной политики как тесное военное и
дипломатическое сотрудничество между Тайванем и США, последних с
Саудовской Аравией или вступление нескольких восточно-европейских
православных государств в Европейский Союз и, в особенности, их
присоединение к североатлантической системе коллективной
безопасности. Но в целом она гораздо более реалистична, нежели
концепция «конца истории» Фукуямы. Косвенно это подтверждает и тот
исторический факт, что со времени окончания Второй мировой войны
численность независимых государств выросла значительнее, нежели
увеличилось число устойчивых либеральных демократий. Очевидно,
что экономический рост в не-западном мире, обеспечивающий
удовлетворение наиболее насущных человеческих потребностей в
пище, крове и квалифицированной медицинской помощи скорее
усиливает потребность говорить и писать на родном языке, жить
согласно своим обычаям и традициям, нежели способствует появлению
и закреплению либеральной демократии.
Если говорить о восприятии в мире концепций Фукуямы и Хантингтона и
реакции на них, то первая была с одобрением воспринята как
прозападными кругами в не-западных странах, так и сторонниками
распространения демократии в западном мире, в том числе и такими,
как Джордж Буш-младший. И как бы Фукуяма не пытался
дистанцироваться от его политики, обвиняя американскую
администрацию в некомпетентности и дискредитации демократической
идеи в не-западном мире, модель «конца истории», утверждающая, что
государства и правительства способны воздействовать на культуры
своих народов, и возвещающая о постепенном расширении «зоны
устойчивой демократии», несомненно, ей способствовала. Модель
Хантингтона же, напротив, была встречена благожелательно в
националистических и религиозных кругах во многих частях света;
мнение об устойчивом характере и важности культур, прогнозы по
ослаблению относительной мощи западной цивилизации и призыв к
западным политикам и исследователям о необходимости понять чужие
культуры нашли немало сторонников.
ГЛАВА VI
НАУЧНОЕ И ПРАКТИЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТЕОРИИ
СОЦИАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА
Отсутствие в настоящее время в социальных науках такого ценного
инструмента анализа общественного бытия и сознания как социальный
интеллект чрезвычайно пагубно сказывается на дальнейшем их
развитии на теоретическом уровне и качестве даваемых прогнозов
относительно будущего. Чтобы доказать это можно привести множество
примеров, что сейчас и будет сделано.
Прошедший век в социальных науках и общественной мысли
характеризовался небывалым расцветом экономического
детерминизма, начало которому положил Карл Маркс своей
философией исторического материализма. Как известно, Маркс
предполагал следующее. Во-первых, что все общества согласно
законам исторического материализма последовательно переходят от
одной общественно-исторической формации к другой
(рабовладельческий строй, феодализм, капитализм и, наконец,
коммунизм). При этом каждая их этих формаций обладает
собственными законами, по которым функционирует общество:
например, в условиях натурального (феодального) хозяйства меновая
стоимость товаров равнялась затраченному на их изготовление
общественно-необходимому труду, а при капитализме – ценами
производства, которые учитывают хорошо известную экономистам