Мировой кризис: Общая теория глобализации
Шрифт:
Кроме того, фундаментальная слабость и неустойчивость европейской цивилизации прослеживается в совершенно неожиданном виде - в растущей аморальности ее элиты, естественным образом транслирующейся на все население Евросоюза.
Пример 30.
Еще один фактор подрыва конкурентоспособности Европы: моральное разложение
Ярким проявлением морального разложения европейской элиты стал Европейский саммит Всемирного экономического форума летом 2001 года, на котором огромный зал истово аплодировал торговле людьми (тайной выдаче бывшего югославского президента Милошевича
Прежде всего, такая выдача означала весьма низкую самооценку самого правительства Сербии, которое фактически выразило недоверие судебной системе собственной страны. Но главное заключалось в том, что Европа бурно аплодировала и до сих пор продолжает аплодировать беззаконию и предательству, без всякой иронии считая его мужеством, заслуживающим восторга и подражания. Если бы Павлик Морозов или генерал Власов служили НАТО, они стали такими же героями современной Европы, как и сербское правительство Зорана Джинджича. А ведь тот, кто поощряет предательство и выращивает предателей, сам неминуемо становится жертвой собственных воспитанников.
Следует подчеркнуть: поощрение предательства началось в Европе задолго до признания в США «людьми года» трех женщин-доносчиц, разрушивших репутации и подорвавших деятельность своих организаций (и, между прочим, нанесших серьезный удар по американской экономике в целом). Таким образом, в своем моральном разложении европейское общество серьезно опережает своих ключевых конкурентов - американцев.
Характерно, что массовые политические репрессии против оппозиции, проведенные в Сербии после убийства Джинджича и сопровождавшиеся грубым нарушением прав человека, вызвали в «демократической» Европе полное понимание и всемерное одобрение.
Второе, что не может не потрясти (и что также является признаком морального разложения современной Европы), - открытое переписывание истории.
Основное направление этой ревизии - настойчивое и эффективное насаждение представлений о том, что Россия и СССР играли в европейской истории исключительно негативную роль. При этом представления современных русских о том, что это их отцы и деды освободили Европу от фашизма, трактуются как «архаическое преувеличение, вызванное гипертрофированными национальными амбициями и имперскими пережитками в сознании». Германия же, которой «лучший немец» Горбачев попросту подарил единство, объединилась, оказывается, без всякой помощи Советского Союза.
Таким образом, как ни парадоксально, современный символ гуманистической цивилизации - Европа не обладает творческим духом по отношению к глобальным процессам, страдает провинционализмом и догматизмом и опасной склонностью к стимулированию предательства. Это не даст ей не только вести глобальную экспансию, но и стать самостоятельным субъектом мирового развития.
Основными самостоятельными субъектами глобальной конкуренции в обозримой перспективе, скоре всего, будут США и Китай, который еще сможет вырасти до положения сверхдержавы. Евросоюзу же, как и Японии, предстоит в лучшем случае самостоятельно определяться в «силовом поле» поле этой борьбы.
11.3. Япония и Юго-Восточная Азия:
крах
На протяжении последнего десятилетия Япония так и не смогла оправиться после краха начала 90-х годов. Если в течение 15 лет, с 1976 по 1990 годы среднегодовой темп роста ее экономики составлял 4.2% (см. табл. …), а сама она была наиболее динамичной из развитых стран (и одной из наиболее быстро и стабильно развивающихся стран всего мира), то в последующие 12 лет среднегодовой темп ее роста упал почти в 4 раза, составив совершенно незначительную величину - 1,1% (а в последние 6 лет - и вовсе 0,5%).
Если в течении 15 лет до начала глобализации японская экономика развивалась почти на четверть быстрее мировой (которая росла в среднем на 3,4% в год), то в последующие 12 лет - более чем в 2 раза медленнее (соответственно, 1.1% против 2,3%).
Непосредственная причина этой подлинной экономической катастрофы - необдуманная либерализация экономики, некритическое применение «общепринятых правил и стандартов» к весьма специфическим условиям - была рассмотрена в параграфе … .
Однако совершенная японскими управляющими системами и, более того, японским обществом в целом трагическая ошибка явилась лишь внешним проявлением глубоких внутренних диспропорций как экономики, так и политической системы Японии.
«Спекулятивный пузырь», надувавшийся на протяжении долгих лет и лопнувший в начале 90-х годов, действительно поражал воображение. Достаточно указать, что капитализация промышленных компаний уже тогда превышала их ежегодную прибыль в 80-120 раз (сравнение с США). Однако наибольших масштабов достигли спекуляции с землей, в которых была кровно заинтересована и национальная банковская система. В результате общая стоимость японской земли в 5,6 раза превысила годовой ВВП страны и, по оценкам, «цена… только токийской недвижимости превышала стоимость всех когда-либо построенных объектов в границах США» (ЗАЙЦЕВ).
«Прокол спекулятивного пузыря» имел катастрофические последствия для японской экономики. За 1990-1994 годы падение капитализации промышленных корпораций составило 2,6 трлн.долл., а расчетные убытки от снижения цен на недвижимость оцениваются в более чем 5,5 трлн.долл.. (ЗАЙЦЕВ)
Необходимую в этих условиях политику стимулирования экономической активности японское государство свело преимущественно к снижению ставки рефинансирования, к которому только в первой половине 90-х прибегало 9 раз. В результате ставка рефинансирования упала в 12 раз - с 6,0 до 0.5%, а во время «азиатского фондового» кризиса - и до нуля.
Бесплатность финансовых ресурсов, ставшая отличительной чертой Японии, снизила мотивацию к повышению эффективности японских корпораций, и без того на протяжении всей своей истории развивавшихся в условиях надежной и разветвленной государственной поддержки, и стала средством консервации тех самых нерациональной структуры и неэффективной стратегии этих корпораций, которые в конечном счете и завели Японию в болото депрессии. Снижение мотивации к повышению эффективности (в первую очередь корпоративной) в сочетании с традициями пожизненного найма, по некоторым оценкам, привело к полному прекращению роста производительности труда (ЗАЙЦЕВ).