Мировой кризис: Общая теория глобализации

Делягин Михаил Геннадьевич

Реализация этого подхода сократит инвестирование развитых стран и создаст для них дополнительные трудности. В то же время в самом Китае произойдет частичное замещение капиталов зарубежного китайского бизнеса, которые смогут расширить свою внешнюю экспансию и, соответственно, прирастить «Большой Китай».

В соответствии с этим второй стратегической задачей является замыкание на китайскую экономику производителей третьих стран (не только Юго-Восточной Азии, но и Латинской Америки), ориентированных на экспорт в развитые экономики, но страдающих от снижения спроса в них. Учитывая специфически китайскую модель ведения бизнеса, можно предположить, что

вслед за деньгами, уплаченными за товарные поставки, в эти страны направится поток китайской эмиграции и, что самое важное, китайских капиталов.

Оба тезиса не только новы сами по себе; они дополняют, надстраивают стратегию построения в Китае самодостаточной экономики, не зависящей от мировой конъюнктуры (условно говоря, стратегии «развития континентального Китая») и стратегию региональной интеграции Юго-Восточной и Средней Азии идеей глобальной экспансии китайского бизнеса (стратегия «Большого Китая»).

Существенно, что сама по себе задача глобальной экспансии ставилась еще Дэном Сяопином, считавшим ключом к успеху в глобальной конкуренции (выражаясь современным языком) освоение наиболее емких рынков, то есть рынков развитых стран, в первую очередь США и Европы. Однако она не рассматривалась в качестве ключевого элемента государственной стратегии, хотя «стратегия просачивания» китайского бизнеса и систем сбора информации никогда не ограничивалась Юго-Восточной Азией.

Пример 35.

Стратегия «просачивания» как элемент повышения конкурентоспособности

и стабилизации общества

Вне зависимости от оправданности конкретных обвинений, предъявляемых Китаю американскими властями в ряде скандалов (наиболее громкий из которых был связан с именем ….., специалиста по… в ….), нельзя не испытать глубокой зависти к продуманности и терпеливости китайской стратегии в области организации взаимодействия с развитыми странами на уровне отдельных людей. Наиболее полное выражение она получила в области обучения за границей специалистов и студентов.

Она представляет собой творческое и, как сегодня уже становится понятным, успешное применение в области внешней политики весьма специфической, свойственной только китайскому обществу стратегии «просачивания». (Интересно, что Устав китайской армии - единственный боевой устав мира, предусматривающий, помимо трех традиционных видов ведения боевых действий - обороны, наступления и встречного боя, - еще и «просачивание»).

На протяжении десятилетий строящий коммунизм Китай последовательно направлял студентов и специалистов на обучение в развитые страны. Доля возвращавшихся колебалась в пределах 30-50% - в том числе и потому, что к семьям «невозвращенцев», как правило, не применялось сколь-нибудь серьезных репрессий (в том числе в силу исторически терпимого отношения к эмиграции и рассмотрения ее как способа улучшения демографической ситуации). В результате значительная часть интеллектуального потенциала нации систематически покидала страну.

Однако китайские специалисты справедливо обращают внимание на два аспекта подобной «утечки умов», обычно остающихся за пределами поля зрения их современных российских коллег.

С одной стороны, тогдашние (а во многом - и сегодняшние) внутренние условия Китая не способствовали расцвету интеллектуальной деятельности, и отток интеллекта из страны наносил ей незначительный ущерб: большинство уехавших в принципе не могло применить, а в целом ряде случаев - даже проявить свои таланты на своей недостаточно развитой Родине.

С другой стороны, постоянный и мощный приток трудолюбивых

и интеллектуальных китайских специалистов привел к формированию в ведущих корпорациях и исследовательских центрах развитых стран целого слоя этнических китайцев, достигших в том числе и весьма значительных постов. Не вдаваясь в рассмотрение вопроса о том, способствует ли это повышению информированности руководства Китая, отметим, что такое положение дел превращает китайское общество, а как минимум - этнических китайцев в нечто знакомое и, более того, интуитивно дружественное для топ-менеджеров развитых стран. Результат - облегчение международного сотрудничества с Китаем и рост его эффективности.

Вплоть до настоящего времени Китаю не удалось создать эффективного «китайского лобби», подобного современному еврейскому, а до него - итальянскому и ирландскому лобби в центре управления процессами мирового развития - США. Вместе с тем эволюция взглядов ряда авторитетных американских специалистов в области международной политики, в частности, Г.Киссинджера, свидетельствует об определенных успехах попыток такого рода.

Помимо традиционной стратегии «просачивания», терпимость к эмиграции иллюстрирует еще и выработанную китайским обществом стратегию «социальных ниш», обеспечивающую необычно низкий для общества, находящегося в состоянии перехода к рынку, уровень внутренней социально-психологической напряженности. Суть стратегии состоит в сочетании довольно высокого уровня территориальной мобильности населения с формированием в различных регионах страны различных типов социального климата, соответствующих различным типам «социального темперамента» населения.

Это наблюдалось и в СССР, где реальный уровень политического давления и общественных свобод существенно различался в различных регионах (достаточно указать на незначительное количество колхозов в Сибири и фактическое разрешение частного предпринимательства в Грузии). Ярко это проявлялось и в царской России, национальные окраины которой имели собственные суды, судившие по своим законам все преступления, кроме политических и особо тяжких (в основном убийств), а Финляндия имела не только свой парламент, но и свою валюту.

Но только в Китае сложилась ситуация, когда человек может решить противоречие между своим «социальным темпераментом» и общественно-политическими условиями окружающей его жизни за счет простого перемещения в более или менее рыночную часть страны.

С точки зрения стратегии «социальных ниш» относительно спокойное отношение властей к эмиграции энергичной молодежи было еще и эффективным инструментом поддержания социального спокойствия и обеспечения идеологической однородности общества. Этой молодежи просто позволялось находить себе «нишу» и за его пределами, - тем более, что в рамках концепции «Китай там, где живут китайцы» выезд из континентального Китая означает не потерю им людей, но всего лишь расширение Большого Китая, иначе называемого «китайским миром».

Постановка задачи налаживания прочной кооперации с производителями Латинской Америки - признак принципиально нового этапа китайской экспансии. Помимо региональной интеграции и освоения наиболее емких рынков она начинает включать тщательный поиск возможностей в глобальном масштабе, в том числе и в традиционных сферах влияния США (испанские капиталы, игравшие огромную роль в испаноязычных странах Латинской Америки, были «вычищены» из них американцами в ходе кризиса 1997-1999 годов).

Таким образом, строя систему региональной интеграции в Юго-Восточной Азии, Китай, несмотря на сохраняющуюся и в полной мере осознаваемую технологическую отсталость, рассматривает себя как глобальную, а не региональную державу.