Миры Айзека Азимова. Книга 10
Шрифт:
— Они функционируют двадцать шесть лет.
— Двадцать шесть лет, — недовольно проворчал Тревайз. — Да они твои ровесники, Блисс.
— Знаешь что… — вдруг вспыхнула Блисс.
— Прости, ошибочка вышла. Ты — Гея, которой тысячи лет. В любом случае, эти роботы ничего не могут сказать о Земле на основании личного опыта. Их банки данных явно не включают ничего кроме того, что нужно для работы. Например, они полные профаны в астрономии.
— Здесь где-нибудь могут быть другие роботы, — возможно, более старые, самые первые, — высказал предположение Пелорат.
— Сомневаюсь, — хмыкнул Тревайз, — но спроси их об этом, если сумеешь, Джен.
На сей раз разговор с роботами продолжался гораздо дольше. Наконец Пелорат прервал его. Он покраснел и явно расстроился.
— Голан, — сказал он, — я не все понял, но похоже, что старейшие роботы здесь используются на черных работах и ничего не знают. Если бы этот робот был человеком, я сказал бы, что он отзывается о них презрительно. Эти трое — домашние роботы. Так они сказали. Им не положено стареть — просто их меняют время от времени. Они единственные, кто знает что к чему — это не я говорю, это они так сказали.
— Да уж. Много же они знают, — пробурчал Тревайз. — По крайней мере совсем не то, что нам нужно.
Пелорат вздохнул.
— Как жаль, что мы так поспешно покинули Аврору. Если бы мы нашли там уцелевшего робота — а мы наверняка нашли бы его, поскольку в том, которого я нашел, еще теплилась жизнь, — мы узнали бы от него о Земле. Тамошние роботы могли помнить о ней.
— При условии, что их память не повреждена, Джен. Мы всегда можем вернуться туда, и если понадобится, то, честное слово, — гори огнем тамошние псы — мы так и сделаем. Но раз эти роботы сделаны всего пару десятков лет назад, здесь должны быть те, кто сделал их, и создатели эти, по идее, должны быть людьми. — Он повернулся к Блисс: — Ты уверена, что почувствовала только…
Блисс подняла руку, не дав Тревайзу договорить. Лицо ее стало чужим, отстраненным.
— Кто-то идет, — тихо сказала она.
Тревайз обернулся к холму. На вершине появилась и стала спускаться к ним фигура, несомненно принадлежащая человеку. Человек был бледен, его длинные светлые волосы странно топорщились за ушами. Лицо незнакомца было угрюмо, а когда он подошел поближе, стало ясно, что он довольно молод. Худые руки и ноги человека были обнажены.
Роботы расступились перед ним, а он, не останавливаясь, прошел вперед.
И сказал чистым, приятным голосом, немного вычурно, но на вполне понятном стандартном галактическом:
— Приветствую вас, гости из космоса. Что вам угодно от моих роботов?
46
Реакция Тревайза не сделала ему чести.
— Вы… говорите на галактическом? — спросил он совершенно по-дурацки.
— А почему бы и нет? Ведь я не немой, — с ухмылкой ответил солярианин.
— А они? — Тревайз показал пальцем на роботов.
— Они роботы. Они говорят на нашем языке, как и я. Но я — солярианин. Я слушаю гиперпередачи иных миров и изучил вашу речь так же, как и мои предшественники. Мои предшественники оставили описание этого языка, но я постоянно слышу новые слова и выражения, которые изменяются год от года. Такое впечатление, что вы не можете навести порядок в своем языке так же, как с планетами. Почему же ты так удивлен, что мне понятен ваш язык?
— Да-да, я не должен был удивляться, — сказал Тревайз. — Прошу прощения. Просто после разговора с роботами я уже не ожидал услышать галактический на этой планете.
Он с любопытством разглядывал солярианина. На том была легкая белая туника, чуть присобранная на плечах, с широкими прорезями для рук и большим вырезом. Костюм солярианина дополняли набедренная повязка и пара легких сандалий.
Тревайз вдруг понял, что не может определить пол солярианина. Торс у того был явно мужской, но на груди не росли волосы, а под набедренной повязкой вроде бы ничего мужского не было.
Тревайз повернулся к Блисс и шепнул:
— Должно быть, это робот, но очень похожий на человека, оде…
— У него разум человека, а не робота, — ответила Блисс, едва шевеля губами.
Тут солярианин снова обратился к ним:
— Вы не ответили на мой вопрос. Я готов простить вам замешательство, приписав его удивлению. Теперь я спрашиваю вас вновь, и вы должны ответить. Что вам угодно от моих роботов?
— Мы путешественники. Мы ищем знания, которые помогли бы нам добраться до цели нашего путешествия, — ответил Тревайз. — Мы спросили ваших роботов о том, что могло бы помочь нам, но они этого не знают.
— Какие знания вы ищете? Может быть, я сумею помочь вам?
— Нас интересует местоположение Земли. Можете ли вы сказать нам, где она находится?
Солярианин вздернул брови.
— А я думал, что первым объектом вашего любопытства буду я. И я отвечу, хотя вы меня и не спросили. Я — Сартон Бандер, а вы стоите на территории поместья Бандера, которая простирается до горизонта и даже дальше. Я не могу сказать, что рад видеть вас, поскольку, явившись сюда, вы преступили закон. Вы — первые поселенцы, ступившие на поверхность Солярии впервые за много тысяч лет, и, оказывается, вы явились сюда только затем, чтобы узнать, как вам лучше добраться до другой планеты. В старые добрые времена и вы и ваш корабль были бы уничтожены в мгновение ока.
— Это был бы варварский поступок. Так не принято обращаться с людьми, которые никому не желают зла, — осторожно проговорил Тревайз.
— Согласен. Но тогда, когда представители расширяющегося сообщества ступают на планету, где обитает сообщество беззащитное и статичное, само их появление несет в себе потенциальное зло. Пока мы боялись этого зла, мы были готовы немедленно уничтожить тех, кто осмелится прийти сюда. Теперь нам нечего бояться. Мы, как видите, согласны даже говорить с вами.
— Я признателен вам за сведения, — сказал Тревайз, — которые вы нам так любезно сообщили, хотя и не ответили на мой вопрос. Я повторю его. Можете ли вы сказать нам, где находится планета Земля?
— Под «Землей», как я понимаю, ты подразумеваешь планету, на которой зародился род человеческий и различные виды растений и животных? — Солярианин красиво повел рукой, будто хотел показать гостям свои владения.
— Да, я подразумеваю именно ее, сэр.
Лицо солярианина брезгливо скривилось.