Миры Империума
Шрифт:
Я принялся поочередно взвешивать обстоятельства. Мне сорок два года, я разочаровавшийся в работе дипломат средних лет, привыкший к нудной, рутинной атмосфере управления по делам Государственного департамента и посольствам с их духом цинизма и серыми буднями. Правда, в сравнении с моими коллегами по дипломатической службе я, пожалуй, отличался меньшей телесной и духовной закоснелостью и даже слыл своего рода бунтарем. Однако все мои бунтарские замашки дружно померкли в свете столь надежного способа свернуть себе шею.
Я уже совсем было вознамерился изложить свои соображения по данному поводу, как
В результате уста мои так и не разверзлись для отрицательного ответа. Я решил немного потянуть время. Просто не сумел отказать себе в удовольствии лишить господина главного инспектора возможности убедиться в своей правоте.
— А что мне предстоит делать после захвата власти на ИП-два?
— Вы будете через коммуникатор держать постоянную связь с Имперской разведкой,— оживился Рихтгофен.— Если понадобится, вас снабдят детальными инструкциями относительно каждого шага. Урегулировать обстановку на ИП-два мы рассчитываем примерно за полгода. А потом вы вернетесь сюда.
— Не домой?
— Мистер Баярд,— генерал Бернадотт сурово сдвинул брови,— вы никогда не сможете вернуться на ИП-три. Империум предоставит вам любое вознаграждение, кроме этого. Если на вашей линии станет известно о существовании Империума, последствия могут оказаться настолько серьезны, что в настоящее время такая возможность даже не рассматривается.
— Да уж, выбор у меня невелик,— вздохнул я.— Мне показалось, вы очень гордитесь своими высокими этическими стандартами. И как в них вписывается мой случай?
— На кон поставлено благополучие Империума,— в голосе Рихтгофена нарастало раздражение,— а возможно, и его дальнейшее существование. Мы считаем необходимым защитить Империум любой ценой, даже если для этого надо поступиться чьими-то интересами или привычным образом жизни. Мы искренне сожалеем о том, что посягнули на ваши права, но это было сделано для безопасности целой цивилизации.
— Мы тут, мистер Баярд, припасли для вас еще один аргумент,— примирительным тоном добавил Бернадотт.— Личного характера. Вы, разумеется, не можете быть преданы делу спасения Империума в той же степени, что и мы. Это на нашей памяти ограниченный, тесный, погрязший в раздорах мир менялся к лучшему. Мы и не предполагали, будто вы с легкостью согласитесь рискнуть жизнью ради того, что для вас, вероятно, равнозначно еще одному чужому государству. Естественно, вам нужен стимул. Причем веский и важный именно для вас. А мы, в свою очередь, готовы пойти на многое, чтобы он у вас появился. Изучая ваше досье, мы, в частности, узнали, что жизнь ваших родителей оборвалась в авиакатастрофе в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году.
Генерал вопросительно поднял на меня глаза, и я кивнул, подтверждая озвученные им сведения. Куда он клонит?
Меня всегда тяготило воспоминание о той ужасной ночи. Родители собрались отдохнуть в Европе, а заодно навестить меня. Во время перелета через Атлантику их самолет рухнул
— По результатам нашего расследования, на линии ИП-два оба ггребывают в добром здравии.— Бернадотт выдержал паузу, давая мне возможность осознать услышанное.— Поскольку они не одобряют поведение сына, диктатора Баярда, их не включили в официальное окружение правителя, но, как бывшим североафриканским колонистам, им предоставлено комфортное поместье на юге Франции.
Известие меня ошарашило. Ребенком я много раз слышал историю о том, как отец подбросил большую пяти-франковую монету, чтобы решить, куда эмигрировать — в Северную Америку или в Северную Африку. В нашем мире выпала Америка. Но в другой, загадочной вселенной родители сделались североафриканцами и остались живы!
Сколько невероятных новостей разом навалилось на меня! Мое сознание оказалось не в силах переварить их в одно мгновение. Родителей я очень любил и теперь не мог думать ни о чем др:.том, кроме как о возможности снова их увидеть. Кто может позволить себе хотя бы надеяться на что-нибудь подобное?
— ...будут жить с вами там, где вы сочтете нужным.— Голос Бернадотта вернул меня к реальности,— У вас есть сведения о военной службе мистера Баярда? — обратился он к Бейлу.
Тот отвечал по памяти:
— Мистер Баярд служил два года в чине капитана, затем майора армии Соединенного Штата Америки...
— Соединенных Штатов,— ввернул я,— множественное число.
Мне доставляло удовольствие поправлять Бейла. Нечего делать вид, будто обладает безупречной памятью. Бросив на меня сердитый взгляд, он продолжил:
— ...во время всемирной войны с тысяча девятьсот сорок второго по сорок четвертый. Получив легкое ранение, был комиссован незадолго до прекращения боевых действий.
Автоматная пуля оставила на моей груди маленькую отметину и, пройдя насквозь, выдрала кусок кожи с мясом чуть левее позвоночника. Ничего себе, легкое ранение!
Все взгляды тем временем устремились к Бернадотту, напустившему на себя официальный вид.
— Я уполномочен Чрезвычайным кабинетом,—торжественно заявил он,— вручить вам, мистер Баярд, имперский патент на чин генерал-майора. Если вы его принимаете, вашим первым поручением будет то, о котором мы уже говорили.— Генерал через стол протянул мне тяжелый лист пергамента.— Смею вас заверить, мистер Баярд, Империум не разбрасывается офицерскими званиями, не говоря уже о генеральских, просто так, от нечего делать.
— Чин в высшей степени необычный,— заметил с улыбкой Геринг.— В иерархии Империума таких званий, как генерал-лейтенант, генерал-полковник и генерал-майор, нет. Вы будете единственным.
— Мы позаимствовали это звание у ваших вооруженных сил в знак особого уважения к вам, мистер Баярд,— добавил Бернадотт.— И значимость его не обесценивается из-за необычности.
Я взял парадно разукрашенный лист. Империум готов щедро платить за труды. Все, что ни пожелаю, даже то, чего мне раньше и в голову прийти не могло... Странное выражение моего лица они, вероятно, посчитали следствием вспыхнувшего во мне непреодолимого желания скорее навесить на себя генеральские погоны. Что ж, прекрасно. Истинную причину моей заинтересованности в сотрудничестве с Империумом им раскрывать не стоит. На всякий случай.