Миры Империума
Шрифт:
— Да,-— глухо ответил я.— Вернемся в дом. Надо перевязать раненых.
Хрустя битым стеклом, по осколкам плит и щепкам дверных рам, мимо колышущихся разодранных портьер мы пробрались в ярко освещенный запыленный бальный зал.
Убитые и раненые лежали неправильным полукругом, расходящимся от проломленной стены. Среди них я узнал миловидную брюнетку в синем платье, с которой недавно танцевал. Бледная, она раскинулась на полу. Алые брызги покрывали все вокруг. Я исступленно озирался в поисках моей рыжей партнерши, пока наконец не отыскал ее взглядом.
Тут мы с Винтером одновременно оглянулись на чей-то предупреждающий вскрик. Раненый налетчик с вытянутой в нашу сторону разжатой ладонью свалился под градом выстрелов, а по полу загремел металлический кругляш. Точно во сне, я следил, как катится граната, переворачиваясь снова и снова. Вот она остановилась в десяти футах от меня и на месте развернулась еще на пол-оборота. Я окаменел. «Все,— пронеслось в голове.— Даже не успел спросить ее имя».
Мимо промелькнул бледно-желтый мундир. Все непроизвольно ахнули, когда Винтер, раскинув руки, упал на гранату. Ухнул приглушенный взрыв, и тело старшего капитана подбросило на два фута в воздух. Я отшатнулся и, ошеломленный, отвел взгляд в сторону. Бедняга Винтер. Чертов бедняга Винтер.
Пол подо мной закачался. Кажется, сознание решило покинуть меня. Колени подогнулись...
Бледная, но все такая же невозмутимая, она склонилась надо мной.
Я прикоснулся к ее руке.
— Как вас зовут?
— Меня? Барбра Лундин. Я думала, вам известно мое имя...
Казалось, мой вопрос ее слегка удивил.
— Лучше помогите тем, кому хуже.— Я сел прямо.— У меня просто слабая конституция.
— Нет,— возразила она.— Вы потеряли много крови. Появился мрачный Рихтгофен.
— Слава богу, вы живы.— Он помог мне подняться.
— Спасибо Винтеру.— Шея и голова ужасно болели.— А он?..
— Умер мгновенно,— сказал Рихтгофен.— Он знал свой долг.
— Жаль его. А ведь должно было накрыть меня.
— К счастью для нас, не накрыло. Хотя вы были на волосок от смерти. Но вы потеряли довольно много крови. Вам надо как следует отдохнуть.
— Я хочу остаться. Я могу быть полезен здесь. Откуда-то возник Геринг.
— Успокойтесь, друг мой.— Он обхватил меня рукой за плечи и повлек прочь.— Не принимайте это так близко к сердцу. Он погиб при исполнении долга, таков его выбор.
Герман понимал, что угнетало меня. Как и Винтер, я тоже мог накрыть гранату своим телом, но подобная мысль даже не пришла мне в голову. Честно говоря, если бы меня не парализовало от ужаса, я бы убежал.
Видимо, вследствие ранения на меня накатило преждевременное похмелье. Манфред догнал нас у машины, и мы в тягостном молчании отправились домой. Я спросил о бомбе. Геринг сообщил, что ее забрали люди Бейла.
— Скажите им, пусть утопят ее в море,— посоветовал я. На крыльце виллы нас кто-то поджидал. Я издалека узнал мощную фигуру с несоразмерно маленькой головой и, вылезая из машины, проигнорировал Бейла, но Герману избежать его внимания не удалось.
Пройдя в столовую, я наугад налил себе из буфета чего-то крепкого и упал в кресло.
Остальные, тихонько переговариваясь, прибыли вслед за мной. Интересно, где весь вечер пропадал господин главный инспектор?
Он сел и уставился на меня. Ему хотелось знать о нападении все. Бейл выслушал рассказ с каким-то угрюмым спокойствием.
— Мистер Геринг сказал мне, что вы, мистер Баярд,— он смотрел на меня, поджав губы,— прекрасно вели себя в бою. Возможно, я судил о вас слишком поспешно...
— Да что мне за дело до ваших суждений, Бейл? — взорвался я.— Где были вы, когда свистели пули? Прятались под ковром? И у вас еще хватило наглости лезть ко мне со своим напыщенным мнением.
Меня разбирало с каждой секундой все больше и больше.
Главный инспектор сделался белее мела. Злобно сверкнув глазами в мою сторону, он поднялся и вылетел вон. Геринг кашлянул в кулак, а Манфред, удостоив меня странным взглядом, поднялся, дабы выполнить обязанности хозяина дома и проводить гостя.
— С инспектором Бейл ом ладить непросто,— заметил Герман.— Я понимаю ваши чувства.— Он встал и обошел вокруг стола.— Думаю, вам следует знать, что он едва ли не лучше всех владеет саблей и шпагой. Так что не принимайте поспешных решений...
— Каких решений? — не понял я.
— У вас уже есть серьезная рана, и мы не можем допустить, чтобы вы выбыли из строя в самый неподходящий момент. Вы достаточно уверенно стреляете из пистолета?
— Какая рана? Вы о моей шее?
Я приложил руку к затылку и поморщился. Пальцы наткнулись на глубокую ямку с коркой запекшейся крови. Только сейчас мне пришло в голову обратить внимание, насколько моя куртка пропиталась кровью. В том почти промахе «почти» оказалось гораздо меньше, чем я думал.
— Надеюсь, вы согласитесь оказать нам с Манфредом честь быть вашими секундантами.— добавил Герман,— и, может быть, послушаетесь нашего совета...
— О чем речь, Герман? — перебил я.— Какими еще секундантами?
— Ну,— Геринга как будто смутило мое недоумение,— мы хотели бы представлять вас при встрече с Бейлом...
— Встрече с Бейлом? — опять не понял я. Соображение давалась мне туговато, и только теперь я начинал сознавать, до какой степени отвратительно себя чувствую.
Геринг внимательно посмотрел на меня.
— Инспектор Бейл крайне щепетилен в вопросах чести,— сказал он.— Вы нанесли ему устное оскорбление в присутствии свидетелей, и вполне заслуженно. Можно с уверенностью предвидеть, что он потребует сатисфакции.
Сообразив, что я по-прежнему не понимаю его, Герман пояснил:
— Бейл пошлет вам вызов на дуэль. Вам придется драться с ним.
Снаружи скрипнул тормозами подъехавший автомобиль. Манфред, прервав на полуслове общую беседу, вышел из гостиной.