Миры Клиффорда Саймака. Книга 18
Шрифт:
Незнакомец по-прежнему стоял в двух шагах, но к нему подошел другой; вот он-то — еще сумел сообразить Фрост — и подкрался сзади. Лиц видно не было, они стояли в полутьме…
Глава 17
Очнулся он в темном помещении, на жестком стуле, тусклый свет пробивался в щели и освещал какой-то странный агрегат.
Фрост был расслаблен и вял, двигаться ему не хотелось, и только немного беспокоило, что он ничего не узнаёт. Здесь он никогда не был.
Он снова прикрыл глаза, все поплыло, он ощущал лишь твердую спинку стула и пол. Что-то жужжало, гул был едва слышный — такой издает машина, работающая на холостом ходу. Щеки и лоб горели. Что же все-таки произошло? Где он? Но тут было так удобно и сонно, что беспокойства Фрост не ощущал. Он обмяк на стуле. Теперь к машинному гулу присоединились какие-то пощелкивания — как бы щелчки времени, проходящего сквозь него: не тиканье часов — именно времени. Странно, подумал Фрост, как так может быть, время ведь не шумит.
Зацепившись за мысль о времени, он чуть пошевелился и поднял руку, чтобы потрогать горящие щеки.
— Ваша честь, — произнесла окружавшая его темнота, — подсудимый пришел в себя.
Фрост приоткрыл глаза и попытался приподняться. Но в ногах не оказалось сил, а руки болтались как плети, да и вообще, оставаться в прежнем положении было приятнее.
Но кто-то сказал «ваша честь» и что-то о подсудимом, который очнулся. Непонятно, надо наконец узнать, где он очутился.
— Он может стоять? — спросил другой голос.
— Похоже, нет, ваша честь.
— Ладно, — сказал второй. — В конце концов — какая разница.
Фросту удалось повернуться и привалиться к спинке стула боком. Он увидел приглушенный свет чуть выше уровня глаз и там, под лампой, наполовину освещенное лицо какого-то призрака.
— Дэниэл Фрост, — обратилось к нему лицо. — Вы меня видите?
— Да, вижу, — выдавил Фрост.
— В состоянии ли вы слушать и понимать мои слова?
— Не знаю, — пробормотал Фрост. — Кажется, я спал… я не могу встать…
— Слишком много болтаете, — сказал первый голос.
— Оставьте его, — произнес призрак. — Дайте ему время. Он, похоже, в шоке.
Фрост безвольно сидел на стуле, а эти двое чего-то ждали.
Он, помнится, шел по улице, от стены отделился человек и заговорил с ним. Что-то ужалило в шею, он хотел поймать, но не дотянулся. Потом он падал, очень долго, но как упал — не помнил. Да, там были два человека, два — не один, и они безмолвно глядели, как он оседает на тротуар.
«Ваша честь» — сказали из темноты, то есть — обращались к судье, значит, этот агрегат — Присяжные, и тогда выходит, что призрак сидит на судейском месте.
Что за бред. Как он мог попасть в суд?
— Вам лучше? — осведомился судья.
— Кажется, да, — медленно ответил Фрост. — Но я не понимаю. Это что, суд?
— Да, — сказал голос из темноты. — Именно.
— А почему я здесь?
— Заткнитесь, — сказал тот же голос, — и вам объяснят.
Тот, в темноте, произнес это и захихикал. Смешки разбежались по комнате, как тараканы.
— Послушайте, пристав, — сказало лицо, нависшее над судейским местом, — успокойтесь. Это хоть и преступник, но я не вижу повода для насмешек.
Тот, в темноте, ничего не ответил. Фрост, опираясь на спинку, попытался встать на ноги.
— Не понимаю, что происходит, — он сделал попытку повысить голос. — Я имею право знать. Я требую…
Ладонь призрака, вынырнув из темноты, пресекла дальнейшие вопросы.
— Вы имеете право, — пошевелило губами лицо. — Если вы будете слушать, то я вам объясню.
Две руки подхватили Фроста под мышки, поставили на ноги и не отпускали. Фросту наконец удалось схватиться за спинку стула и опереться на нее.
— Со мной все в порядке, — сказал он стоящему сзади.
Руки отпустили его, он остался стоять.
— Дэниэл Фрост, — начал судья. — Я изложу дело кратко и по существу. Вас доставили в суд и подвергли допросу под наркозом. Вы признаны виновным, приговор вам уже вынесен и приведен в исполнение — в полном соответствии с законом.
— Что такое? — вскричал Фрост. — Какой приговор? В чем я обвиняюсь?
— В измене, — сообщил судья.
— Какая измена? Ваша честь, вы, должно быть, сошли с ума…
— Не государственная… Измена человечеству. Фрост до боли в пальцах сжал спинку стула. На него нахлынул ужас, мозг оцепенел. Слова переполняли его, но он крепко сжал губы и молчал.
Не время, осознал он каким-то краешком ума, еще оставшимся ясным, не надо говорить наспех, не надо эмоций. Он, возможно, и так уже сказал больше, чем следовало. Слова — это инструмент, ими надо пользоваться умело.
— Ваша честь, — наконец решился Фрост. — Я протестую. У вас нет оснований для…
— Есть, — прервал его судья. — Поразмыслите и поймете, что основания есть. Следует пресекать деятельность, ставящую под угрозу план продления человеческой жизни. Я вам процитирую…
— Нет надобности, — покачал головой Фрост. — Хотя я и не знаю, что вы имеете в виду. Впрочем, никакой измены с моей стороны быть не могло — я работаю именно ради продления жизни. Я — заведующий отделом в Нетленном Центре…