Миры Осма. Безмятежность теней
Шрифт:
Марк действительно даже во сне уже изобретал нечто невообразимо потрясающее, но к их спасению из пещер это не имело никакого отношения.
Тысяча монет за одну жизнь
Тысяча монет за одну жизнь
Лагерь злодеев в горах. Агрия. День четвёртый
Поздним вечером торговца Морта, наёмника Дирка и раненого работягу Золе привели к вожаку эштинских разбойников. Был тот высок, худ и черняв. Острый, выступающий вперёд подбородок «украшала» жиденькая, заплетённая в косу, длинная, чёрная борода. Вкупе с выбритой наголо,
— На колени, пленники, пред властелином здешних земель! — завопил полноватый мечник, что обращался к ним раннее на ладье.
— Плен, выкуп, но на колени как раб я не стану, — неожиданно смело заявил Морт.
Торговец спокойно смотрел в тёмные, злые глаза вожака злодеев. Дирк растерянно озирался, ожидая расправы. Изрядно побледневший, с перекошенным от боли лицом Золе, несмотря на сильно беспокоящее, хоть и наспех перевязанное наёмником плечо, тут же бухнулся на колени.
— Успокойся, Кунц, это мои гости, а не пленники, — вдруг заявил вожак.
Тон его голоса был добрым, вкрадчивым, и оттого казался особо опасным.
— Как скажешь, командир, — развёл руками Кунц, отходя в сторону.
— Как твоё имя, торговец, и почему ты в моих владениях? — подчёркнуто вежливо, но уже с явными нотками сарказма, спросил переставший кривляться Гут.
— Я торговец Морт из Рица и вёз товар в Акр. Не было необходимости нападать на мою ладью, я бы заплатил за безопасный проход по реке, — без тени страха ответил пленник.
Морт явно не боялся вожака и, даже после случайной царапины на реке, был уверен, что тот его не тронет.
— Лишь я решаю в моих землях на что есть необходимость, торговец Морт. Только моя воля здесь решает! — внезапно блеснули недобрым тёмные глаза Гута.
— Так сколько будет стоить мне свобода, властитель сих земель? — с особой издёвкой произнёс последние слова бесстрашный торговец.
— Как раз в этот момент твоя свобода сильно подорожала, торгаш. Смогут ли твои родные и друзья собрать тысячу монет? — всё ещё спокойно, но с явным злорадством, спросил Гут.
При этом он с вызовом вытаращил на него большие, тёмные глаза и пафосно развёл худые, длинные руки в стороны. Его разбойничья свора одобрительно и восхищённо зашумела, ведь монеты — единственное, ради чего стоит жить. А тысячи никто из них не то что в руках не держал, но и за всю свою жизнь не видел. Полный монет кошель — это, к примеру, вкусная еда, добротное оружие, тёплый кров, утехи шлюх, и даже возможность откупиться от законников. Тут же несколько кошелей и запредельное наслаждение.
— Сумма немалая, — лишь усмехнулся Морт в свою курчавую бородёнку. — Родных у меня нет, придётся занять у друзей. Возможно и дом продать. Однако монеты будут у тебя через дней десять, а возможно и раньше. Даю слово.
— Тогда эти двое отправятся в Риц и принесут обещанное. Мои люди проводят их до Эшта и будут ждать в указанном месте через семь дней, три дня подряд. А пока ты погостишь в нашем лагере, в самом лучшем доме, который у нас только имеется. Но если через десять дней монет не будет и мои люди вернутся ни с чем, я начну отрезать тебе пальцы. После рубить руки, потом ноги, затем уши, язык, выколю глаза и в конце концов снесу голову, — со странной ухмылкой пообещал торговцу Гут.
— Не беспокойся, я человек слова. Дирк, отправляйтесь домой и попросите моего друга, советника по податям, собрать выкуп и отправить сюда поскорее. Пусть продаст всё моё имущество, если потребуется и займёт мне недостающее. Я всё верну, он знает, — напутствовал наёмника торговец, положа тому руку на плечо.
Глаза Морта, вопреки его словам, ясно показывали Дирку, что не монеты ждёт из Рица торговец. Наёмник всё понял, едва заметно кивнув.
— Всё сделаю, не беспокойся, — ответил он, всё ещё не веря, что сам так легко спасается из плена.
Дирк с Золе, в сопровождении двух разбойников, ушли к реке, а всё ещё закованного в цепи Морта повели в дом, обещанный вожаком. Как он и предполагал, наилучшим домом оказалась яма, вырытая прямо за одной из хижин. Была она высотой около десяти мер и шириной не более пяти. Его спустили вниз на верёвке, оставив немного воды и хлеба. Дно ямы было загажено пребыванием предыдущих пленников. Грязь, дерьмо, какое-то рваньё и ветки смешались в нечто мерзкое, и крайне вонючее. Заложник бы не удивился, обнаружив в этом зловонном месиве труп какого-нибудь бедолаги. Морт, сморщив свой слегка вздёрнутый, мясистый нос, кое как расчистил себе угол и обречённо уселся в ожидании. Ждать придётся долго, и пленник смирился с этим.
В лагере же вскоре начался настоящий пир, эль и вино с ладьи уже ходили по рукам злодеев. Тут торговцы Ярл и Гас не соврали, в эту ночь даже Гут упьётся до свинячьего визга. Вся шайка весело опорожняла захваченные бочонки под разудалые песни воинов удачи. Двое крепких злодеев, в пьяном угаре, учинили драку. Такое развлечение также пришлось всем по вкусу. Смеркалось. В селении зажгли факелы, пир продолжался.
— Эй, Гут, когда уже притащим пару шлюх в наше логово? — заплетающимся языком спросил вожака один из его воинов.
— Как только хорошенько потеплеет, через дней двадцать, пойдём к Эшту, — охотно делился планами тот. — Там уведём пару селянок на потеху и будет нам развлечение. Если повезёт, то ещё и с ладьи какой забаву захватим. Хотя, как вы умудрились упустить двух потерянных потаскух в кандалах, ума не приложу!
— Так упились в тот раз не слабо, — вспомнил сидевший рядом Кунц. — Кому-то взбрело в дурную голову снять с них цепи. Искали, так их зверьё сожрало, не иначе.
— Конечно сожрало, через пару дней только хватились! — обвинительно взметнулись длинные руки вожака. — Я что ли должен за всем следить?! Торговец-то хоть в яме?
— Обижаешь… — показушно скривился высокий и сильный воин, с растрёпанной копной каштановых волос.
Двое грозных псов, до того мирно дремавших у ног злодеев, вскочили и, впившись злыми глазами в темноту, зарычали. Разбойники настолько были уверены в своей безопасности, что не обратили на это никакого внимания. Совсем скоро к домам, со стороны леса, вышел большой отряд.
— Гато, старый плут! Сколько можно ждать?! Я уже стал волноваться! — крикнул в их сторону вожак.
Изрядно подпивший Гут едва не свалился с табурета, завидев старого, абсолютно лысого, внушительной комплекции разбойника, что вернулся в лагерь с тем отрядом.