Миры под форштевнем. Операция "Цунами"

Стрельников Владимир Валериевич

Сбежав вниз, я одним прыжком оказался в седле Бурки, и наметом с места рванул в раскрытые заранее ворота. Старый мост гулко затрясся под котытами моего быка. Уж что-что, а поскакать во весь опор мои жвачные парнокопытные любят и умеют, далеко не каждая лошадь сумеет с ними вровень бежать, тем более, что мои бычары стайеры, бежать могут долго.

Явление огромного, скачущего быка со всадником отвлекло внимаение офицеров от дворянских недорослей, как я и надеялся. А чтобы закрепить эффект, я смахнул топором небольшое деревце, пролетая мимо осиновой рощицы. Так, скромное. Толщиной сантиметров десять-двенадцать. Причем смахнул на полном скаку, примерно так казаки лозу рубят.

Осинка,

немного постояв, завалилась и рухнула вдоль дороги. А я уже подъехал к яркой кавалькаде. Грамотная зверюга постепенно сбросила скорость, и к всадникам мой бык подошел неторопливо и с чувством собственого достоинства.

– Дня доброго честной кампании.
– Ну да, тут так среди дворянства здороваться не принято. Но я ж американский социалист и конфедерат. Мне и не такое простительно.

– Жень, братик, чем тебе это бедное дерево помешало?
– Смеясь спросила Белс, не дав слова вставить чуть ошалевшим от этого представления дворянам.

– Трухлявое, дятел издолбил. Упало б от сильного ветра, пришибло кого.
– Я потрепал Бурку мо могучему загривку.

Компания наконец ожила, стали здороваться соседи. А драгуны по очереди представились. Старший из них, капитан, попросил глянуть на мой топор. Ну, мне не жалко, пусть смотрит. Главное, что успокоились и про дуэль забыли.

– Ого.
– Оценил он заточку лезвия, и качество стали. Поглядел на здорово потертую моими руками и побитую слегка за время путешествий темно-коричневую ореховую рукоять, на запекшуюся кровь в месте посадки топора на топорище, и уважительно кивнул. Кстати, вот не получается у меня полностью кровь смыть, что хочешь, то и делай. Разбирать топор я не буду, это уже немалой силы артефакт вышел, а иначе ну никак.
– Хорош. Но мне больше палаш привычен.

– Каждому свое, господин капитан.
– Я улыбнулся, и оглянулся на заливистый лай позади. Ага, моя свора летит, стафы соскучились. А вот соседи и драгуны чуть напряглись.
– Не стоит беспокоиться, мои песики мирные и ласковые.

– Ага, только залижут насмерть.
– Засмеялась Евгения, а за ней Белс и остальные "хвостики". Чуть нервно хихикнули соседские барышни. Ну, у них итак потрясений сегодня достаточно, даже посочувствовать можно. И хорошо, что я выкройки купил, по которым можно подобное сделать. Правда, они на итальянском, и в метрической шкале измерений, но разберуться. Судя по всему, наши девчонки законодательницами новой моды станут.

Не доезжая до замка буквально сотню метров, распрощались. Но при этом договорились на совместный пикник послезавтра, в суботу. Конечно, драгуны и дворяне при этом чуть недовольно поморщились, но это как раз нестрашно. Даже если и передеруться теперь, то это уже не из-за наших девчонок. И я так думаю, что барышни нам в гости уже завтра пожалуют, к сестре, ну и к нашим гостьям. Это как раз без проблем, незамужние барышни могут ездить в гости друг к дружке без ограничений, главное, чтобы родители разрешили. Край, няньку с собой возьмут, но даже такое нечасто бывает, только когда сама барышня лошадьми правит. Есть такие у нас, вон, Анна Зарубина, вполне может.

– Белс, Жень, что такое стряслось, что ваши кавалеры чуть не передрались?
– Подождав, пока драгунские офицеры и молодые помещики чуть отъедут, поинтересовался я. Хотя, прямо скажем, для современного дворянства особого повода для подраться не нужно, и всевозможные запреты не помогают. Тот же Лермонтов, тот еще бойцовый петух был. Ему бы эту храбрость в дело пускать, а не в дурь, гениальнейший офицер вышел бы. Хотя поэт и писатель из него и в этом мире вышел потрясающий, слов нет.

Девушки переглянулись и рассмеялись, а Ксения еще и покраснела.

– Ксюха мышку

испугалась.
– Все еще смеясь, стала рассказывать Ларина.
– Мышка дорогу перебегала, а Ксения мышей боится.

– Ну и?
– Ну боится девчонка мышей, и что с того? У каждого свой бзик есть, каждый чего-то боится, кроме полковника Большакова. Если учесть, что Ксения служит офицером спецуры, то ее мышинобоязнь не критична совершенно.

– Ну и! Выхватила свой винтарь и пристрелила ее, а у подпоручика кобыла из ремонта. Молодая, необстреляная. Испугалась, на дыбы, офицер выпал. Ладно не переломался. А у помещиков даже у девушек лошади почти не дергулись, охотничьи. Твои соседки над офицером смеялись всю дорогу, вот уж клизмы. Знаешь, Жень, не понимаю я их, видят, что дело может до беды дойти, и все равно продолжают. Только Зарубина сгладить старалась, умница.
– Женька покачала головой, качнув сережками и рассыпав брызги солнечного света. Блин, классные девчонки ведь, что Женя, что Маша и Ксения, красотули редкостные и умницы. И у меня к ним совершенно братские отношения. Чего бы так?

– Ладно, выгуляли вы нас, и спать пора.
– Ларина, которая графиня, вдруг откровенно зевнула.
– Веди нас, Сусанин, укладывай спать.

Белс усмехнулась на это. Понравились ей мои сослуживицы явно и безоговорочно, что показатель. Моя сестрица к людям относится сложно, и очень подозрительно. И нюх у нее, а точнее способности к эмпатии, весьма и весьма серьезные. И раз "хвостики" для нее приятная компания - девчонки на самом деле чистые в душе. Хоть и крови на всех троих хватает, прямо скажем, и в переносном смысле, и в прямом. Но именно это для Элизабет не проблема ни разу, она сама, ровно как и я, в крови по уши вымарана.

– Сначала в баню, барышни. Истопили уже.
– Негромко прогудел сзади подошедший Корней, заведующий двором и хозяйством, то есть кастелян.

– О, это здорово! Спасибо, дядька Корней!
– Женька соскочила со своей кобылы, и чмокнула нашего "завхоза" в заросшую бородой щеку. И когда успела перезнакомиться почти со всеми слугами?
– Девчонки, пошли купаться, раз предлагают. Белс, ты с нами?

– Естесственно, после конной прогулки стоит выкупаться.
– Кивнула сестра, передавая поводья подошедшему конюшонку.
– Баня у нас роскошная, сами увидите.

Третье августа тысяча восемьсот девяносто девятого года.

Офицеры Восьмого Драгунского Смоленского Е.И.В. полка ехали в разбитый на пологом холме летний лагерь, и делились впечатлениями о прошедшей прогулке.

– Нет. Эти новомодные наряды не красят женщину. Точнее, они ее не преукрашивают, господа. Именно потому баронесса, графиня и их спутницы так потрясающе смотрятся, что сами красавицы. И этот наряд позволяет увидеть это. Обратили внимание, насколько сильные, тренированные тела у них? Словно у древнеримских богинь, ни излишней тяжести, ни дебелости. Грация, сила, ловкость при несомненной природной красоте, облаченные в такое - это как прекрасный драгоценный камень в дорогой оправе. И далеко не каждая дама рискнет надеть такое, господа. Если дебелую задницу можно прикрыть красивой юбкой, то в таком одеянии все напоказ.
– Капитан покачал головой, вспоминая гордую и уверенную посадку графини Лариной, ее красивые и сильные ноги, коленями направляющие великолепную кобылу в нужную сторону. Усмехнулся от мысли, что совершенно не против был бы сам оказаться сжат такими коленками, или коленками ее спутниц. Баронесса, несмотря на всю красоту, порой пугала, проглядывали в ее глазах пламя и дым пожаров, не зря она три года черное носила. Никто ничего не знает, но фон Жменева явно оставила за спиной кровь и огонь, ему, успевшему погонять банды на Кавказе, такое видно.