Миры Роберта Хайнлайна. Книга 1
Шрифт:
Но когда я поднял и согнул этот лук, когда ощутил его мощь, то почувствовал внезапный прилив уверенности — этот инструмент был для меня! Мы были сотворены друг для друга.
Ни о чем не думая, я пустил стрелу.
Она, задрожав, впилась в дерево на расстояние ладони от стрелы Руфо.
— Отличный выстрел! — воскликнул Руфо.
Руфо глянул на дерево, поморгал, потом с обидой перевел глаза на Стар. Она ответила ему надменной улыбкой.
— Ни в чем не виновата, — заявила она. — Ты же знаешь, что на такие проделки я не способна. Соревнование шло честно… оба отличились.
Руфо задумчиво посмотрел на меня.
— Хм-м!
— Не буду и биться об заклад, — ответил я. — Что я — дурачок, в самом деле! — Но тут же взял другую стрелу и положил ее на тетиву. Мне нравился лук, приятен был даже звук, с которым тетива ударялась о перчатку. Я решился на еще одну попытку, просто чтобы вновь ощутить слияние с оружием.
Я спустил тетиву.
Третья стрела выросла в точке, расположенной между двумя предыдущими, чуть ближе к стреле Руфо.
— Отличный лук! — сказал я. — Я его возьму себе. Поищи-ка колчан.
Руфо молча затопал прочь. Я снял тетиву и принялся копаться в ножевом товаре. В глубине души я очень надеялся, что из лука мне больше никогда не придется стрелять — даже профессиональный игрок не может рассчитывать на нужный расклад каждый раз, когда он сдает карты, и моя следующая стрела вполне могла превратиться в бумеранг.
Тут было бесконечное разнообразие лезвий, начиная от двуручного меча до крошечного кинжальчика, который дама может спрятать в колготках. И каждый клинок я брал в руки и пробовал… пока наконец не нашел такого, который был мне по руке так, как Эскалибур — по руке короля Артура.
Я никогда не видел ничего похожего, а потому даже не знаю, как следует по науке назвать этот клинок. Скорее всего — саблей, поскольку он был слегка изогнут и заточен, как бритва, примерно на половину длины тыльной части. Конец клинка был остр, как у рапиры, а изгиб лезвия имел столь большой радиус, что клинок мог с одинаковым успехом работать и как шпага, и как сабля. Гарда изгибалась вдоль кулака и плавно переходила в получашие. Хотя точка равновесия располагалась только в двух дюймах ниже рукояти, клинок был достаточно тяжел, чтобы разрубить любую кость. Оружие давало ощущение естественного продолжения руки.
Рукоять, обтянутая шершавой акульей кожей, прямо вливалась в ладонь. На клинке был выбит какой-то девиз, но он был плохо виден среди завитушек дамасской стали, и я не стал возиться с расшифровкой из-за нехватки времени. Этот клинок был мой, мы с ним составляли неразрывное целое. Я вложил его в ножны и застегнул пояс с ножнами на голой талии, чувствуя себя этаким капитаном Джоном Картером, Джедакком из Джедакков, плюс знаменитым гасконцем и его тремя друзьями одновременно.
— Ты не хочешь одеться, милорд Оскар? — спросила Стар.
— Что? О, разумеется. Я только примерял на себя пояс. Но… разве Руфо захватил сюда мою одежду?
— Ты захватил, Руфо?
— Его одежду? Не хочет же он носить тут то, что надевал в Ницце?
— А что, собственно говоря, плохого в сочетании фирменных джинсов и гавайки? — запротестовал я.
— Как вы изволили сказать? Да, конечно, ничего плохого, милорд Оскар, — поспешно заговорил Руфо. — Живи сам и давай жить другим, как я говорю. Я знал когда-то человека, который носил… впрочем, неважно, что он носил… Разрешите показать, что я для вас приготовил.
Мне предоставлялся огромный выбор — от плаща из болоньи до железных
Кроме того, я не видел нигде поблизости лошадей, скажем, першеронов или клайдсдейлов, а вообразить себя двигающимся пешим порядком в этой железной утвари я вообще не мог. Надо думать, я ходил бы как на костылях, гремел бы как вагон подземки, а чувствовал бы себя точно в душной раскаленной телефонной будке. Поту сходило бы с меня фунтов десять на каждые пять миль пути. Стеганых длинных курток, что полагалось поддевать под все эти железки, и одних хватило бы за глаза при такой чудной погоде, а уж сталь поверх стеганок превратила бы меня просто в бродячую печь и сделала бы слабым и неуклюжим, даже для сражения в очереди к билетной кассе.
— Стар, ты сказала, что… — начал я и умолк. Она, оказывается, закончила переодеваться, и результат был — что надо! Мягкие кожаные туфли, вернее мокасины, коричневые облегающие брюки, короткая зеленая куртяшка — среднее между жакетом и лыжной курточкой… А на голове кокетливая шапочка. Костюм был опереточной версией костюма стюардессы — ловкой, изящной, толковой и сексапильной.
А возможно, и костюмом «вольных стрелков», поскольку он дополнялся двоякоизогнутым луком, колчаном и кинжалом.
— Ты выглядишь так, как та штучка, из-за которой начался мятеж.
Стар продемонстрировала свои ямочки и вежливо присела. Стар никогда не «выставляется»: она знает, что женственна, что выглядит чудесно, и не скрывает, что это доставляет ей истинное наслаждение.
— Ты сказала только что, будто в моем оружии в ближайшее время нужды не будет. Так есть ли основания натягивать на себя один из этих скафандров? Мне лично они не кажутся комфортабельными.
— Сегодня я опасности не жду, — не торопясь, проговорила Стар, — но это не место, где можно рассчитывать на помощь полиции. Ты должен сам решать, что нужно делать.
— Но… черт возьми, принцесса, ты же знаешь эту страну лучше, чем я. Мне нужен совет.
Она промолчала. Я повернулся к Руфо. Тот с подчеркнутым вниманием рассматривал что-то в кроне дерева. Тогда я приказал:
— Руфо! Одевайся!
Он задрал одну бровь:
— Что угодно милорду Оскару?
— Шнелль! Vite, vite! Давай пошевеливайся!
— О'кей! — Руфо быстро натянул костюм, который был мужским повторением костюма Стар, с шортами вместо женских облегающих брюк.
— Оружие! — приказал я, начав одеваться в том же духе, хотя и решил включить в свой туалет высокие сапоги. Тут я, однако, заметил пару мокасин прямо моего размера и подумал — не попробовать ли, каковы они на ноге. Они обтянули ноги как перчатка и… да и подошвы у меня так затвердели за месяц хождения босиком на Иль де Леван, что надобность в сапогах сама отпала. Выглядели мокасины вполне современно — с молнией спереди и этикеткой «Fabrique en France» [43] внутри.
43
Сделано во Франции (фр.).