Миры Роберта Шекли. Книга 4
Шрифт:
– Я ничего вам не гарантирую, - сказал горбун, - но я доставлю вас к единственному человеку, который может помочь вам, если пожелает.
– И кто же он?
– спросил Кромптон.
– Недавно избранный член Совета Восточного Ситесфа. Именно он провел в жизнь закон, запрещающий разглашать те сведения, которые вам нужны.
– Чем же он может мне помочь?
– Так уж принято на Эйе: человек, ответственный за новый закон, имеет право делать из него исключения - для себя или для кого-нибудь другого.
– Вы хотите сказать, что человеку,
– Совершенно верно.
– Но это аморально! Это же явная коррупция!
– Напротив, закон предотвращает коррупцию, узаконивая ее.
– Мне это кажется совершенно бессмысленным, - сказал Кромптон.
– Между прочим, с какой стати этот чиновник станет мне помогать?
– Причина та же, что и у меня, - сказал горбун.
– Взятка.
– Понятно, - холодно сказал Кромптон.
– В этом веке мы все погрязли во взяточничестве, - объяснил, горбун.
– Это стало просто массовым помешательством.
Кромптон презрительно молчал.
– Насколько я понимаю, вы считали нас более добродетельными?
– Ну...
– Большинство туристов думает так же. Но нам, эйянам, осточертело быть добродетельными много тысячелетий тому назад. Нет в этом ничего забавного, да и Игре мешает.
– Понятно, - сказал Кромптон.
Какое-то время они ехали молча. Потом горбун сказал:
– Вижу, вам кажется странным - почему это я, эйянин, способный принимать любой облик, разгуливаю с горбом и в драной одежде.
– Мне не нравится, что вы читаете мои мысли, - отрезал Кромптон.
– Извините, - сказал эйянин. Помолчав, Кромптон спросил:
– И все же, раз уж вы затронули эту тему, действительно, почему?
– Несколько столетий назад я сделал неудачный ход в Игре и теперь должен оставаться в таком виде еще восемьдесят лет. Горб - это еще куда ни шло, в нем можно воду хранить, но вдобавок я получил такую диспепсию - с ума сойти можно!
– Хм, - сказал Кромптон.
– Да, вас не назовешь слишком интересным собеседником, - проговорил горбун.
– Вот мы и приехали.
– Машина подкатила на стоянку перед небольшим зеленым зданием.
– Идите по главному коридору, первая дверь направо. Желаю удачи.
Машина затарахтела и умчалась прочь. Кромптон вошел в учреждение. Нашел дверь, о которой говорил горбун. Постучался.
– Входите, - ответили ему.
Кромптон открыл дверь и вошел в богато обставленный кабинет. Из-за стола на него смотрел эйянин со знакомым лицом и стрижкой ежиком. Это был Секюйль.
Глава 3
Секюйль смотрел на него так, будто видел его впервые.
– Чем могу быть полезен?
– спросил он приятным, чуть хрипловатым голосом.
– Я Элистер Кромптон, - сказал Кромптон.
– Вы не помните меня?
Секюйль внимательно изучил его лицо и покачал головой.
– Боюсь, что нет. Вы, по-видимому, спутали меня с кем-то.
– Ваше имя Секюйль, - сказал Кромптон.
– Мы встретились два дня назад на космическом корабле. Почти час мы беседовали с вами, а потом вы испарились.
– Два дня назад?
– удивился Секюйль.
– Вы уверены?
– Ну в этом-то я ошибиться никак не могу. Вы говорили мне, что участвуете в Игре или собираетесь начать играть. Вы сказали, что я буду пешкой в вашей Игре.
– Чертовщина какая-то!
– Секюйль хлопнул себя по лбу.
– Минуточку, я проверю по Гигантскому Компьютеру.
Он нажал кнопку на терминале маленького фиолетового настольного компьютера, расположенного слева от книги записей.
– Участвовал я в Игре в последние несколько дней? И в этот период нарушал ли я временную последовательность?
– Он проследил за мельканием огней на считывающей панели, потом сказал:
– Ясно. Спасибо тебе, Гигантский Компьютер.
– И обратился к Кромптону:
– Что еще я говорил вам?
– Вы говорили, что было бы забавно рассказать мне о всяких вещах вне временной последовательности. И сказали, что все забудете и что я должен буду напомнить вам...
– Понятно, - сказал Секюйль.
– Да, подобные выходки в моем вкусе. На вечеринке на прошлой неделе нас угощали какими-то классными суперхреновинами.
Мы, эйяне, принимаем все, знаете ли, так как отравить нас попросту невозможно. Может, нас и вовсе нельзя убить - во всяком случае, не таким способом. Так что мы кидали что-то в наши старые глотки и занимались этим бог знает сколько тысячелетий - нас насилу отвадили от этого занятия. А потом мы почти все время ощущали горечь во рту. В общем, когда Кхаш со своим двойником притащили полежалую дерий-травку с Ацтека II, я уже ничего не соображал. И следующие два дня прошли как в тумане. Хотелось бы мне еще нюхнуть этой смеси...
– Я ничего не понял, - сказал Кромптон.
– Но у меня есть свои проблемы. Не дадите ли вы мне адрес Эдгара Лумиса?
– А кто это - Эдгар Лумис?
– спросил Секюйль.
– Что, мне все снова надо повторять?
– возмутился Кромптон.
– На корабле вы сказали, что наша встреча, которая состоялась тогда вне временной последовательности, позволит нам избежать утомительных объяснений, когда мы встретимся по-настоящему, то есть сейчас, - или, по-вашему, эта встреча тоже не в счет?
– Успокойтесь, - сказал Секюйль.
– Я позволил себе заглянуть в ваши мысли и выяснил все об Эдгаре Лумисе и прочих обстоятельствах. Теперь мне все ясно. Кстати, мне очень жаль, что я провел этот закон о служащих Садов Рюи. Никак не думал, что это коснется вас.
– А для меня абсолютно очевидно, что вы сделали это нарочно, чтобы заставить меня искать вас и просить об одолжении, - сказал Кромптон.
– Все не так просто, - возразил Секюйль.
– Я - тот "я", что сейчас говорит с вами, - не имел понятия о вашем существовании и провел этот закон в полном неведении. Тот, что говорил с вами на звездолете, - совсем другой "я" повлиял на меня и заставил принять такое решение.